– Конечно, потому что знаю, откуда ты их взял! Знаю, откуда у тебя деньги берутся! – съязвила она, а я молча сел и употребил этот кал, положив меж двумя кусками хлеба. Тут она говорит: – Вчера я видела Люси с малышом в торговом центре. Мы с ней выпили кофе.
Прелестно, просто пиздец.
– Да?
– Да. Она сказала, что ты давно не приходил к ребенку.
– А кто в этом виноват? Стоит мне прийти к ним, что она, что этот здоровяк неотесанный такой мне прием устраивают, хоть стой, хоть падай.
Она ненадолго замолкла, а потом произнесла, понизив голос:
– Эта тоже звонила. Твоя Вивиан.
Я перезвонил Виви и сказал, что совсем забыл про турнир по снукеру, в котором обещал поучаствовать, и что мы увидимся завтра. А значит это то, что впервые с тех пор, как мы вместе, в первый раз со времени Кубка мира в Италии я играю налево.
Проблема никотина заметно обострилась, белая кнопка звонка отлично оттеняет желтое пятно на указательном пальце. Я нажимаю ее, и за дверью раздается гул. Когда она открыла – я остолбенел. За три часа с тех пор, как мы не виделись, она выкрасилась в блондинку. Не уверен, что это ей идет, но от новизны вздымается сам по себе. Я наконец обратил внимание на ее загар. Она ездила во Флориду с ребенком и Головастиком.
– Привет, – говорит, – заползай. – И проверила, нет ли в подъезде любопытных глаз.
– Ребенка к маме отвела? – спросил я.
– К сестре.
Я усмехнулся и погрозил пальцем.
– Если б я не знал тебя так хорошо, я бы подумал, что ты собралась меня соблазнить.
– Интересно, с чего это ты решил, – говорит.
– Твой новый имидж, мне он нравится… – начал я, но она расстегнула ремень, спустила и сдернула джинсы, топик она тоже сняла.
Хотелось сказать, чтоб попридержала коней, ведь я-то хотел потянуть немного, посмаковать. Это, конечно, соль жизни, но солью хочется приправить какое-то блюдо, а не жрать просто так. Она-то, похоже, решила сорвать покров, в прямом и переносном, и просто тупо хочет, и я подумал: хуй с тобой, пташка, держись. Подтянув пивное пузо, я принялся стаскивать кишки. Последний раз я ей прилаживал уже давненько, и пузо с тех пор поотвисло.
– У тебя презик есть? – спрашивает.
– Нет… – говорю.
Я чуть было не сказал, мол, ты никогда не была такой щепетильной, однако многое изменилось с тех пор, как мы фачились регулярно. Что тут скажешь? Что поделаешь? Наверно, увлечение Голли герычем заставило ее задуматься о подобных вещах.
Она прошла в кухню. На столе – два полных пакета из «Сейфуэйз», в одном из них – упаковка презервативов. Она дала мне один, я его и натянул.