Терри всегда умел низвести любую принципиальную позицию до уровня низменных желаний.
– К языку это не имеет никакого отношения, чувак, девушки все понимают, когда на них косится полупьяная тварь вроде тебя. Это международный язык.
Мистер Гнев Саутонский Микрорайонный так просто не сдается:
– Ты сам же и начал. Дома ты свои грабли только на девок и складываешь. Мистер лапа. И кто из нас развратник пресмыкающийся? – Его лицо скривилось в обвинительной гримасе, при этом нижняя челюсть выдвинулась на несколько сантиметров вперед. Что-что, а обвинять эта сука умеет лучше всех. Надо было ему в королевские прокуроры пойти.
– Это другое дело, – говорю, – это когда я под таблами. Я тогда свои грабли вообще на всех складываю. Я становлюсь такой тактильный… это все экстазин гребаный. Помнишь, я даже поглаживал однажды твой черный вельветовый пиджак.
Он уже на меня не смотрит: склонившись над столом, направляет кий вдоль все еще выдвинутой челюсти, и от мягкого удара шар легко закатывается в лузу. Что уж тут говорить, в пул он играть умеет. Принимая во внимание, сколько времени он проводит за бильярдом в пабах, было б очень странно, если б он не умел играть в пул.
– Послушайте оба, – втесался Голли, – мы пришли сюда на разведку, так что давайте без разглагольствований. Я лично в жизни ни одной немки не отфачил, и домой я не вернусь, пока этого не сделаю, пусть это будет даже старая кобыла. Этот гад, – он указал на Билли, – привез нас сюда под ложным предлогом. Он говорил, что немки просто ноют и лезут в штаны. Пиздеж, хуже, чем англичанки.
– В Испании в прошлом году мне приходилось от них отбиваться, – возразил Билли, который, похоже, немного не в духе, потому что Джус Терри опять его делает. Билли не большой спец по пулу, но проигрывать не любит ни в чем.
– Ну да, Испания. Ебнуться можно. Да в Испании все в штаны лезут, – усмехнулся Голли.
– Конечно. Телки за тем туда и едут, чтобы выебать, то есть чтоб их там выебали… ну, вы понимаете. Как только они у себя на заднем дворе – все совсем иначе. Кому хочется, чтоб тебя шлюхой называли. Здесь есть шанс отжарить кого угодно, только не немку, – заявил Терри.
Я закачал головой:
– Дело не в телках. И не в Октоберфесте. Разладился здоровый механизм, – говорю, – и это мы. Проблема в нас самих. Надо попробовать продержаться подольше без блядского пойла. Мы уже отвыкли бухать, зарейвились вконец. А ты что? – Я повернулся к Билли: – Тебе что, Ронни Алисон запретил трогать мохнатку полтора месяца до боя, или что?
Терри готовится закатить черный.