Войдя в «Муху на варенье», Алек заметил за барной стойкой одного из своих собутыльников.
– Алек, – кивнул Джерри Доу и слегка нахмурился, увидев толпу молодых за спиной старого друга.
Джерри стоял за олд-скул, да так, что появление любого молодняка в пабе вызывало его негодование. Определение «молодняк» подходило всем, кто был моложе его – то есть не дожил до пятидесяти семи и не прошел еще, таким образом, полный курс обучения по алкопрограмме. Поэтому нельзя было быть уверенным, что, перебрав, они смогут вести себя достойно. Не могли этого ни Джерри, ни Алек, но не в этом же дело.
Рэб Биррелл и Джус Терри первыми рванули к бару с лопатниками, распухшими от очередного беспроцентного кредита от Катрин.
– Вот, бля, заявились по утрянке, Бэтмен, бля, и Робин, на хуй, – оповестил Алек своего дружка Джерри, указывая на них большим пальцем.
– Ты тогда получаешься Джокер или этот упырь, мистер Двуликий, – загоготал Терри.
– Если б у меня была пача, как у тебя, второе лицо мне б точно пригодилось, Алек, – ухмыльнулся Рэб Биррелл, и Терри заржал.
– Ладно пиздеть, давайте-ка проставьте нас с Джерри, живо, – пробурчал Алек, потому что литры, подброшенные в топку алкоуринного перерабатывающего завода, в качестве которого Алек беспрерывно работал аж с двадцать восьмого августа пятьдесят девятого года, уже сгорели.
– Чего-то я тебя не пойму, Алек, а ты тогда кто – Риддлер, что ли? – Терри прямо задыхался от хохота.
– Это ты, бля, Риддлер, сынок. Давай-ка реши задачку: два по полпинты «специального» и два виски. «Граус», – потребовал Алек.
Терри продолжил игру.
– Если я Риддлер – тогда ты, получается, этот, бля, мистер Фриз.
– Или мистер Антифриз, ведь он при случае и тормозухи засадит с радостью! – вклинился Рэб.
Терри опять взорвался. Рэбу нравилось это чувство солидарности с Терри, пусть даже возникло оно на почве желания поглумиться над Алеком. Это напомнило ему, что они с Терри, несмотря ни на что, все еще, типа, друзья. Но что это значит? Конечно, они были друзьями, но «друзья» в Террином определении – это люди, которых можно безнаказанно оскорблять дольше и грубее, нежели обычных членов общества.