Старый хрен, бедняга, в шоке. Мы привязываем его скотчем к стулу. По его виду понятно, что не было такого уговора, когда он сидел в «Улье» и Дойл с Терри проставляли его пивком. Нарвался, бедняга, на беспредел. Он все бредит, рассказывает о всех, кто здесь до него работал, сколько их было, откуда они родом и все в том же духе.
– Ну что ж, Пендер, – говорит Дойл, – все эти люди уже слились, как и медная проволока! Верно, парни?
Мы все кивнули, а Терри и Полмонт чуть животы не надорвали от смеха.
Полмонт взял бейсбольную биту и стал вертеть ее, как мастер кунфу, медленно продвигаясь к старине Джиму:
– Сделаем, чтоб все было реалистично, Пендер, будто ты бросился на врага, как гребаный герой…
Я схватил мудилу за руку, и Джентльмен тоже дернулся, надо отдать ему должное.
– А хочешь, тебя этой битой по репе? – говорю.
– Да я же пошутил, – говорит.
Пиздит, сука. Довольно было тени одобрения с нашей стороны, и голова Пендера раскололась бы, как орех. Дозо посмотрел на меня, как будто собираясь что-то сказать, потом на Полмонта, типа, не суйся, куда не просят. Видно было, что этот мудак поставил его в неловкое положение.
– Джим, – сказал он Пендеру, – когда придут охранники, если они спросят, где собаки, просто скажи, что они сбежали.
– Но… но… как они могли сбежать?
– Да через дырку, которую мы проделали в гребаном заборе, чучело, – объяснил Дойл.
– Но они-то там лежат связанные, – сказал Брайан, указывая на верхнюю дорогу.
– Ну да, лежат пока, – подмигнул Дойл.
Когда мы пошли обратно, я понял, на что он намекал. Терри, Брайан и Полмонт поехали прямо через ворота, по прибрежному шоссе, груженные проволокой. Это был самый рискованный путь, однако мне, Джентльмену и Дойлу тоже не в кайф: мы пошли обратно через темень и грязищу. Собаки были на месте, все пытались вырваться, у той злобной культи сильно кровоточили. Через скотч пробивалось их стихающее повизгивание.
Дойл склонился над раненой овчаркой и потрепал ее, как бы утешая.
– Ну что, мальчик. Что за суматоха, – заворковал он и, имитируя детский лепет, повторил: – Што жа шуматоха.
Потом подошел Джентльмен, и они за руки за ноги протащили пса через дыру в заборе. Джент припарковал белый «форд» и, чтобы открыть заднюю дверь, отпустил свой конец собаки. Потом они закинули собаку в багажник, и, ударившись об пол, она завыла от боли.
Я подождал, пока они сходят за вторым псом, которого Джент держал за ошейник, чтобы не тягать за обрезанные передние лапы, а Дойл за задние. Он отправился туда же, куда и первый.
Мне это все не нравилось. Что меня взбесило, так это то, что никто мне не сказал, что за хуйня тут происходит с этими собаками.