– Ты так и не спросил, как там у него в школе.
Элис выпрямилась. Она снова сконцентрировалась на происходящем, и горечь и обида опять подступили к ней.
– Да ты не даешь мне ничего спросить, – раздраженно отрезал Генри.
Его ждала Пола. Ждала его поцелуев, прикосновений его руки, которая теперь лежала на плечах Элис. Плачущей, опухшей, оплывшей Элис. Какой контраст с молодым телом Полы, крепким, гибким, нерожавшим. Да какое тут может быть сравнение.
Под воздействием его слов, запахов и сильных рук ей сложно было собраться с мыслями, но, когда она поняла, что, в сущности, происходит, в груди начала пульсировать незатихающая боль. Элис собралась с силами и выдала:
– Он ревел всю дорогу. Чуть глаза не выплакал.
Это рассердило Генри. Терри был на год старше своих одноклассников – прошлый год он пропустил из-за менингита. Кто-кто, а уж он-то не должен был плакать. Это все Элис виновата. Она его испортила. Из-за болезни до сих пор возится с ним, как с младенцем. Теперь-то парень уже в полном порядке. Генри хотел было и по прическе проехаться, мол, чего от него ждать, если он ходит как девчонка. Но Элис уставилась на него в упор, и в глазах ее горели сотни обвинений. Генри отвернулся. Она взглянула на его подбородок, на крепкую шею и почти машинально перевела взгляд на Терри.
Всего полтора года назад мальчик был так болен. Он едва выжил. И вот Генри кидает их всех, кидает ради нее: грязной, неразборчивой сучки.
Беспощадная реальность ударила ей в грудь, и Элис даже не попыталась съежиться, уйти от удара.
БАХ
Элис еще сидела с гордо поднятой головой, чувствуя на плечах его вялую руку. Следующий приступ мучительной боли будет, конечно же, полегче прежнего
БАХ
Когда же станет легче, когда же стихнет боль, когда она, они переживут это
БАХ
Он уходит от них – к ней
И тут якорь его руки отпустил Элис, и она поплыла в окружающем ее воздушном пространстве. Периферийным зрением она видела, как он подкинул Ивон в воздух, потом собрал детей в охапку, обнял обоих; прошептал на ушко важные наставления, как тренер школьной команды по футболу, подбадривающий игроков в перерыве.
– Папа устроился на новую работу, и теперь он часто будет в разъездах. Видите, как мама расстраивается? – Генри не видел, как Элис сначала вся вытянулась, напряглась, а потом обмякла, как подкошенная его словами. – Это значит, что вы оба должны будете ей помогать. И чтоб я больше не слышал, что ты ревешь в школе, Терри. Ревут только глупые девчонки, – сказал он сыну, подставив кулак под мальчишеский подбородок.
После чего Генри порылся в карманах брюк и выудил пару монет в два шиллинга. Одну он сунул в руку Ивон, сохранившей беспристрастное выражение, в то время как глаза Терри округлились и загорелись предвкушением.