Ксюша взглянула вниз. Котлован не очень глубокий, немногим более двух метров засыпанный по дну битым кирпичом и штукатуркой, но если свалиться в него выбраться оттуда будет непросто. Внизу нет никакой конструкции, по которой можно было бы это сделать. Потому Ксения пробиралась вдоль стены осторожно, боясь оступиться, хотя ширина прохода позволяла бы разойтись, без осложнений двум людям. Добравшись до двери, Ксюша поняла, что просто боится высоты.
Задрав голову, она осмотрела хорошо сохранившееся полотно двери орехового цвета, замочную скважину… Тут же неподалеку она нашла деревянную рейку и попыталась толкнуть ею дверь. Если судить по плану это единственный вход в тот коридор, где находится та таинственная комната. Ее усилия открыть дверь ни к чему не привели… Закрыта. Она постучала. Тишина.
— Корнилыч! — крикнула она в отчаянии, и сама испугалась звука своего голоса. Окрик получился мощным, как в оперном театре. Однако ее эффектное выступление никто не оценил, и наверху было по-прежнему тихо. Наконец, Ксюша сообразила:
— Корнилыч, я ключ потеряла от твоей квартиры. Мне никак в нее не попасть…
Над головой, на этот раз, что-то зашуршало, что-то щелкнуло, и дверь медленно сдвинулась, словно проваливаясь внутрь. В проеме возник архивариус, ссутулившийся больше обычного, с бледным вытянувшимся лицом.
— Господи, Корнилыч, что с тобой? Ты что, в самом деле, болен?
Архивариус молчал.
— Ну, дай же мне руку или лесенку, чтобы я могла подняться… Да не смотри ты так, словно прощаешься с этим миром. Я помогу тебе, я спасу тебя, дай мне руку!
Он еще немного помедлил, затем отступил назад и, наклонившись, выдвинул деревянную, короткую лесенку, длины которой едва хватило до карниза.
Ксения поднялась до порога, когда его руки подхватили ее и она, не откладывая, повисла у него на шее. Скиталец отступил назад, толкнул ногой дверь, и та захлопнулась. Вокруг сразу же замкнулась темнота, но, привыкнув к ней, Ксюша разглядела, над плечом Корнилыча, какой-то желтый боковой отсвет. Он был недлинный и, чтобы попасть в открытую дверь таинственного помещения, надо было сделать, всего-то несколько шагов. В комнатке, непонятных размеров и конфигурации, на полу, в стороне, горела свеча. Лепесток пламени был крохотным, и освещал лишь небольшой участок каменного пола и какое-то подобие лежанки. Стоял теплый запах плавящегося парафина. Корнилыч повернул Ксению так, чтобы свет больше падал на нее.
— Зачем ты пришла?! — прошептал он.
Голос и интонации были драматическими, но Ксюша видела, как оживились его глаза. Корнилыч подтолкнул ее куда-то вглубь, она осела и, доверчиво повалилась навзничь, на что-то мягкое, похожее на матрас…