Оуэн кивнул, нажимая на наушник, давая указания своему коллеге в машине.
— У нас все под контролем, мистер Эмброуз, — пояснил он, стукнув один раз в дверь, затем повернул ручку, предлагая Дереку войти.
Дерек вошел в холл Лондон, опустив сумку на пол, позволяя глазам привыкнуть к тусклому освещению.
Он сглотнул желание крикнуть: «Дорогая, я дома», вместо этого позвал ее.
— Лондон? — он пошел в глубь, завернул за угол в гостиную, в которой был накрыт небольшой обеденный стол на двоих, зажженные свечи, бросали отблеск на сверкающий хрусталь.
— Привет, — произнесла Лондон, выходя из кухни с большим блюдом. Она слегка улыбнулась, ставя его на стол. — Я подумала, что ты проголодался после такого долгого дня.
Он почувствовал прилив теплоты и сопричастности с ней. Она была одета в узкие джинсы и свободный свитер, ее длинные волосы распущены и покоились на плечах. Темные глаза светились теплотой, как пламя свечи, и где-то в глубине своего сознания, он поймал себя на мысли, что хотел бы возвращаться к этим глазам, этой улыбке, в этот дом каждую ночь все оставшуюся часть жизни, и ему никогда это не надоест.
— Я чувствовал, что в тебе есть что-то такое, что мне очень нравится, — он погладил ее щеку, это был еле заметный жест, но он надеялся, что он даст ей подсказку, в каком направлении может продвигаться их ночь.
— Садись, уже все готово.
Он снял пиджак и повесил его на спинку стула, ослабил галстук, глубоко вздохнул и сел.
Лондон ушла на кухню и вернулась с двумя тарелками.
— Я не знаю, какого виду еду ты предпочитаешь…
— Все, что отличается от бумажного пакета, — пошутил он.
— Хорошо. Я приготовила тебе традиционный персидский ужин — кореш, который топится в красной куркуме с мясом с большим количеством овощей и наан. Ты, наверное, пробовал наан в Индийском ресторане.
Дерек посмотрел голодными глазами на блюда.
— Давай, положи мне, я уже готов к добавке, — сказал он.
Она засмеялась и стала накладывать рис с рагу на его тарелку.
Тридцать минут спустя Дерек проглотил последнюю ложку кореш и допил вино, откинувшись в кресле.
— Это было одно из лучших блюд за многие месяцы. Где ты научилась так готовить?
Она отвела взгляд, прежде чем ответить:
— Мама любила готовить. Она и научила меня.
Он знал, все, что касается ее семьи — больная для нее тема, но он готов был помочь ей, обрести совершенно новые чувства и ощущения на всех уровнях в ее новой жизни, просто нужно было слегка ее подтолкнуть.
— Она ведь профессор? Лингвистики?
— Да. Я слышала об этом.
— И ты скучаешь по ней, — он произнес это, как признанный факт, поскольку, когда она заговаривала о матери, он видел, как менялось выражение ее лица.