Она прижала руку к своей промежности, сильнее надавливая на клитор.
— О, Боже, — воскликнула она.
— Кончи для меня, красавица, — прорычал он. Ее глаза закрылись, и волны удовольствия стали прокатываться у нее по телу. Мышцы сжимались, снова и снова, она задыхалась. В какой-то момент она услышала голос Дерека вперемежку со своим, когда закричала, а он зарычал в ответ, ее имя слетело у него с губ, как проклятие или благословение.
Оргазм медленно отпускал, она убрала руку, вернув трусики на место, почувствовав что-то горячее у себя на бедре, взглянула на Дерека, который выпустил заключительную струю, прежде чем отпустить свой член со стоном удовольствия. Все его тело обмякло, и он рухнул на спину в изнеможении на кровать.
— Я принесу что-нибудь вытереть тебя. Просто дай мне минутку. Не уверен, что в состоянии двигаться прямо сейчас.
Она хихикнула легкомысленно. Дерек перекатился к ней и поцеловал ее в губы.
— Это была самая чертовски горячая вещь, которую я когда-либо видел за свою жизнь, — сказал он тихо. — Как ты себя чувствуешь?
Она застенчиво улыбнулась, но бабочки закружили у нее в груди от его слов и ощущения его губ.
— Определенно хорошо, — призналась она, удивленно примолкнув, потому что это было правдой. Ей показалась, что огромная тяжесть свалилась с ее души. Появилась необыкновенная легкость, а она даже не заметила, как это произошло.
Он поднялся с кровати и направился в ванную, вернувшись с влажным полотенцем, нежно вытер ее бедро, а потом свой член, вернув полотенцу назад в ванную. Затем он снял брюки, оставшись в боксерах и подхватил ее на руки, она рассмеялась, пытаясь сопротивляться.
— Молчи, женщина, — проревел он, откинув одеяло, опуская ее на прохладные, гладкие простыни, лег рядом.
Он развернул ее к себе спиной, обхватил за талию, положив ладонь на грудь, уткнулся носом в ее шею, вдохнул глубоко носом запах ее волос.
— Ммм. А теперь давай спать, — пробормотал он. — У нас завтра будет долгий день.
Лондон улыбалась в темноте, окруженная его огромным телом, но улыбка не покидала ее губ, это была самая счастливая улыбка за все годы. Только в одно такое мгновение, она разрешила себе понежиться в тепле и ощущение заботы. Она проигнорировала все свои опасения, таящиеся в темных уголках ее головы, оставаясь совершенно глухой к нашептываемым предупреждениям. В эту единственную ночь Лондон Шарп позволила себе быть счастливой, и это было намного лучше, чем мечты, которые у нее когда-либо были, проваливаясь в сон, в объятиях мужчины, в которого она быстро влюблялась.