— Милости просим, Ардалион Гаврилыч! Садитесь, куда душа пожелает. Вам пуншику? Только заварили. И так, как вы любите — с вином, ромом, медом, чаем и пряностями.
— А сок лимона и апельсина?
— Добавили, подсыпали также корицы и гвоздики.
— Неси!
Скоро Зацепин сидел застолом, наслаждался горячим пуншем и поглядывал на улицу, по которой сновали разномастные экипажи — от крестьянских телег до дворянских карет и тарантасов. За домами соседнего квартала виднелись купола Покровского храма. Тихая беседа горожан в буфете как-то вдруг, в одночасье, переросла в жаркую перепалку. Спор возник из-за разногласий в отношении снятой ими у поручика Прибыткова степи. Один пустил на нее пастись чужих жеребят, другому это не понравилось, и он стал строго отчитывать товарища.
Зацепин знаком позвал к себе служителя.
— Кто этот темноволосый и худой парень с сынком купца Зиновьева? — cпросил он, кивая в сторону спорщиков.
— Купеческий сын Павел Егупов. Вместе дело делают. Захаживаю cюда часто, а вот скандалят впервые.
— Надо же, степь не поделили!.. Ты вот что, Егор, скажи-ка мне, с какой это женщиной посиживал купец Анисим Ларин на днях у вас в буфете?
— C купчихой Анной Муравьевой… Капризная, страсть! И котлеты из разварной говядины у нас не те, и рыба красная с душком…
Зацепин вскочил со стула. Буквы «А» и «М» так и запрыгали перед его глазами. Он прошелся по буфету, потирая руки. Посмотрим, что это даст нам с Евстигнеем Харитонычем! А вдруг купчина и был тем человеком, кто разделался с Матякиной?
— Молодец, Егор!.. В заведеньице этом мне всегда бывать приятно.
Зацепин допил свой пунш, на радостях расплатился и, оставив гостиницу, снова направил стопы в Нижний парк. В галерее он провел остаток дня, слушая музыку, играя в карты и интересуясь у местных дворян о любовнице Бершова. Долго его вопросы оставались без ответа, и в пору уже было отчаяться, когда присевший к карточному столу прапорщик Кузьмин заявил, что одноглазый поэт завел амурную связь с мещанкой Агафьей Маликовой. Сердце у отставного поручика cладко екнуло. Опять удача! Поездка в Петродар, сударики мои, оказалась не напрасной. Славно, славно!..
От избытка чувств заседатель достал из кармана бутылку и угостил вином всех присутствующих.
— Пейте, господа! — говорил он, сверкая глазами. — Наслаждайтесь! Это вам не какая-нибудь бурда, а бордо, что б мне провалиться!..
Покинул Нижний парк основательно подвыпивший заседатель только в двенадцатом часу ночи. Обнимаясь с каким-то купцом и дружелюбно называя его то торгашеской мордой, то хватом и барышником, он вышел на пустую Стробазарную площадь и затянул «Пал туман на сине море». Пел ночной певец хоть и с чувством, но безголосо и нескладно. Прервал его потуги квартальный надзиратель 2-й части города, отставной прапорщик Горлов.