Ближе к вечеру в разных местах запылали костры. Люди пришли в себя. Кое-где послышались шутки. Солдаты со смехом вспоминали эпизоды, когда они удирали от катящихся шаров, что бы тут же быть сбитыми другими шарами. Лагерь ожил. Починенный шатер посла был установлен и Энинрис хлопотала у костра, готовя ужин.
Хутрап и Набонасар сидели на коврике в шатре у чудом уцелевшего столика и тихо беседовали, когда к ним зашел скандинав, обходивший местность вокруг лагеря, и также присел, скрестив ноги.
– Обсуждаем, что делать дальше, – сказал ему посол, – караван вчера едва не погиб, а вперед мы не продвинулись, хотя и ушли от ирака.
– Никуда мы не ушли, – махнув рукой, сказал скандинав.
– Как понять твои слова? – удивился Набонасар.
– Я обошел лагерь и окрестные холмы, – пояснил скандинав, – везде то же самое, что и здесь.
– А что здесь? – удивился Хутрап.
– Колдовство. Разве не понятно, что ирак вызван колдовством? Причем колдовством большой силы. Иначе обрыв не был бы таким длинным. А разве вы не заметили, что за целый день так и не появилось ни одной птицы, ни одного даже самого паршивого шакала? Я больше чем уверен, что мы никуда не ушли из зоны колдовства, оно преследует нас. А, как известно, самая сила у колдовства – в полночь. Проклятые колдуны где-то прячутся, но я уверен, что они где-то неподалеку. Ну не могли они знать, где мы будем находиться. Однако как будто кто-то подсказывает им, и препятствие возникает прямо перед нами!
– Пожалуй, ты прав, – кивнул головой Хутрап, – похоже, за нас взялись всерьез. Дождемся разведчиков. А там видно будет. Если они найдут место, где можно будет перейти на ту сторону, пойдем туда. Если нет – будем возвращаться назад.
Разведчики вернулись перед самым заходом солнца. И вести они привезли неутешительные – в обе стороны ирак тянулся без всяких изъянов, нигде не прерываясь. Перейти его не было возможности.
– Ну что ж, теперь все ясно, – вздохнул Хутрап, – утром пойдем назад.
– Если переживем ночь, – горестно усмехнулся Набонасар.
На ночь коней не расседлывали и ноги верблюдов не спутывали. Все держались наготове, ожидая полуночи. А незадолго до того, как она наступила, верблюдов заставили сесть, а лошадей положили на землю.
В полночь все повторилось, как и в прошедшую страшную ночь. Вздыбленная стена земли сначала стала розовой, затем ярко-красной, залив вокруг кровавым светом. Сразу после этого последовали сильные рывки почвы под ногами и волны по земле, как по воде. Когда все это прекратилось, послышался гул, перешедший в скрежет, и ярко-красная стена стала оседать вниз, а люди почувствовали, что почва под их ногами медленно ползет вверх.