Скандинав, державший мелко дрожавшего от ужаса коня под уздцы, вдруг вскочил на него и ударил его плетью. Конь, повинуясь твердой руке, устремился вперед, к уходящей вниз стене.
– Куда ты? – крикнул вслед ему Хутрап, казалось, залитый кровью в красном свете, льющемся от ирака, но в страшном скрежете его крик, конечно, не был услышан.
Скандинав устремил коня к уходящей вниз стене. Конь перескочил гряду холмов, оставленную между стоянкой каравана и ираком, а дальше завертелся на месте, страшно испуганный, и, несмотря на удары плети, щедро отвешиваемые скандинавом, не шел дальше ни на шаг. Тогда скандинав спрыгнул с коня и бегом бросился к ираку. Когда он подбежал близко, то лег на живот и подполз к самому его краю. Земля под ним уже не содрогалась и стояла тишина. Обе стороны ирака, как и прошлой ночью, поменялись местами – та, что была вверху, опустилась вниз, та, что была внизу, поднялась вверх. И теперь совсем рядом перед глазами глядящего сверху скандинава из стены побежали каменные ручьи, собирающиеся в шары, которые падали вниз и устремлялись куда-то вперед, а затем он стал свидетелем возвращения назад каменных зверей-исполинов. Они с такой силой бились при возвращении о земляную стену, перед тем, как слиться с ней в белой вспышке, что она содрогалась…
Когда все затихло, скандинав направился в сторону лагеря. Ближе к гряде холмов он окликнул нескольких всадников, оказавшимися одним из разъездов, посланных Хутрапом. Испуганный конь примчался к стоянке уже вскоре после того, как скандинав его оставил, и Хутрап и Набонасар не знали, что и думать. Как только все вокруг затихло, были отправлены несколько групп всадников на его поиски.
За время землетрясения никто не пострадал, хотя несколько человек и получили травмы, подброшенные земляными валами. Потеряли также с полдесятка верблюдов и столько же лошадей, которых не удалось удержать, чтобы они в испуге не встали при жестокой тряске. Они сломали ноги и были прирезаны, чтобы не мучились.
Глядя на веселого скандинава, слезающего с лошади, Хутрап и Набонасар в недоумении смотрели на него.
– С какой радости ты такой веселый? – спросил Набонасар.
– Все не так уж и плохо! – улыбаясь, отвечал тот, – завтра мы уйдем отсюда.
– Конечно, уйдем! – возмутился Хутрап, – только я не вижу причин, чтобы радоваться. Они все же победили, и придется возвращаться.
– Ничего не придется, дорогой посол, – весело сказал скандинав, – я подобрался к краю и видел, что было там, на той стороне.
– И что же там было особого? – спросил Набонасар, – небось, шары и чудища утюжили землю. Но нам-то что с этого?