– Естественно! – равнодушно подтвердила Полина. – Ему даже Влад как-то морду начистил, чтоб к его девушке не лез.
У Марьи Степановны даже ушки зашевелились от любопытства.
– Вот как? Значит, у Влада с Аней все наладилось?
– Не знаю. – Полина не стала выдавать чужих секретов. – Аня – девушка сложная. И поклонников у нее полно. Так что я не в курсе.
Марья Степановна никак не унималась:
– А как же ты со Стасом-то познакомилась, если он за Аней ухаживал?
– Он ее домой проводил, так мы друг друга и увидели. И оценили по достоинству. – Против воли это получилось слишком уж саркастично, и коллеги насторожились.
– Полина, вы что, при первом знакомстве друг другу не понравились? – вопрос задала уже Вера Владимировна. – А почему?
– Поначалу да. Он показался мне слишком уж… прямолинейным. – Для обозначения его поведения у Полины было другое определение, но, будучи культурной девушкой, она подобные высказывания не допускала. Во всяком случае, когда ее могли услышать окружающие. – И несколько грубоватым.
Но Вера Владимировна это не осудила:
– Есть немного, да. У него такая линия поведения. Он же настоящий мачо. Крутой такой. А они и должны быть несколько грубоватыми. – В голосе начальницы проскользнула затаенная восторженность.
Полина припомнила субтильного мужа Веры Владимировны и обо всем догадалась. В этом отношении Стас, конечно, был куда привлекательнее. Но вот как быть с интеллектом? С ним хоть о чем-то поговорить можно?
Прозвенел звонок ее телефона. Мама! Она быстро ответила.
– Полина, если хочешь меня проводить, то приезжай в аэропорт. Самолет до Москвы улетает в двенадцать местного времени.
– Конечно, я буду!
Повернулась к Вере Владимировне, попросила отпустить, не вдаваясь в подробности. Та разрешающе махнула рукой, уверенная, что вовсю идет подготовка к свадьбе.
– Сколько на тебя всего навалилось! Беги скорее! Заявление потом напишешь.
Полина выскочила из здания и метнулась к остановке автобуса, туда как раз подошла маршрутка до аэропорта. Регистрация уже вовсю шла. Мама, бледная и уставшая, сидела возле стойки. Полина села рядом с ней и обняла. На глазах появились слезы.
– Ну и к чему плакать? – Ольга Михайловна пыталась улыбнуться, но губы сами собой складывались в кривоватую нервную гримасу. – Все будут хорошо! Ты же помнишь – «радость к радости».
Полина смахнула слезы.
– Я улыбаюсь, правда-правда! И, мамочка, помни, я тебя люблю!
– И я тебя, доча. Не волнуйся за меня, прошу! Я чувствую, все будет просто замечательно! Мы прошли грань неприятностей, теперь они позади!
Полина подумала о Стасе, он-то был одной большой ходячей неприятностью. Но это мелочи по сравнению с маминым выздоровлением.