– Вот скажи мне на милость, кто это читает? Для чего мамуля мне это сбагрила? Неподъемные совершенно!
Полина посмотрела на книги. Старые, тяжелые, они были изготовлены на века.
– Это, видимо, семейная библиотека?
Он пожал плечами.
– Ну да.
– Тогда это настоящая ценность. Здесь полно букинистических изданий. И да – я читала Шекспира. Не всего, но комедии точно все. С трагедиями напряг, над ними я уплакиваюсь.
Стас пораженно посмотрел на нее, не веря услышанному.
– Читала Шекспира? Серьезно? Н-да, я и не знал, что такие девушки еще есть.
Полина отобрала у него книгу и поставила на место.
– Хорошая у тебя библиотека. Надо будет почитать.
– Ладно, хоть на что-то сгодится. А то я на мамулю жутко сердился. Я от этих пылесборников изо всех сил отказывался, но она мне их все равно всучила. Ладно хоть не все отдала, половину себе оставила.
Он взял Полину за руку и потянул в спальню. Раздел, вынул из ящика комода узкий длинный футляр, открыл и надел ей на шею ожерелье из ровных крупных жемчужин.
– С нашим маленьким юбилеем! Тебе же оно понравилось? Ты на него еще в той лавке в Хошимине жадными глазами смотрела.
– А когда ты успел его купить? – Полина была поражена. Ей в самом деле понравилось это ожерелье из серебристого морского жемчуга, но цена обескуражила.
– Я просто подмигнул продавцу, он мне его и сунул, когда мы уже уходили.
– За бешеную цену?
– Я не такой дурак. Вдвое меньше, конечно. Это они америкосов надувают, а я ему шепнул, что мы из России. Он и скостил.
Полина пожала плечами. Она тоже заметила, что русским цену снижают чуть ли не вдвое. Но сочла это рекламным трюком, потому что при ней точно также скинули цену и японцам. Типа как эксклюзивно, из уважения.
– Нравится? – он обеспокоенно заглянул ей в глаза. Она кивнула. – Тогда где твоя пылкая благодарность?
Полина обняла его за шею и поцеловала.
– Неправильно! Вот как надо! – и он поцеловал ее так, что стало больно губы.
Продолжил он уже в постели, поэтому наутро Полина опять чувствовала себя уставшей и невыспавшейся.
Плотно позавтракав и выпив для бодрости побольше кофе, отправилась на работу. До офиса ее довез Стас, помахал на прощанье рукой и уехал. Целовать себя она запретила, боясь размазать губную помаду. Да и вообще не хотелось давать пищу для пересудов.
На работе все было как обычно. Коллеги с ее появлением встряхнулись, порасспросили, как и что, даже фото посмотрели на компе, а потом снова нырнули в работу.
Три месяца пронеслись, как один день. Полина потихоньку привыкала к такой интенсивной жизни. Стас командовал, она его по мере необходимости осаживала, но жили они мирно.