Рузя вздохнул. Теперь, когда все продукты были уже куплены, он на глазах становился пингвинчиком. Геройски напружиненная грудь сползала куда-то вниз, лопатки начинали торчать, голова накренялась, словно высматривая что-то под ногами.
– Ну нету у меня жены, да! Но кто знает: вдруг ты согласишься когда-нибудь? – пробурчал Рузя так тихо и невнятно, будто ему приходилось говорить сквозь три ложки каши.
Наста зажала один из костылей под мышкой и, высвободив руку, притянула к себе Рузю за затылок:
– Рузя, ты бредишь? Ну-ка посмотри на меня! Жара нет?
Рузя пугливо замотал головой.
– А горло не болит? Ну-ка открой рот! Скажи «а»!
– А-а-а! – заорал Рузя, которого Наста больно ущипнула за ухо.
– Спасибо! Так громко не надо! А что у тебя на этом зубе? Кариес?
– Он совсем не болит! – поспешно сказал Рузя.
– Кариес и не должен болеть! Он не болит – он подтачивает! А ну-ка тащи плоскогубцы!
Плоскогубцы Рузя тащить не стал, но, оберегая свой заветный кариес, рот теперь держал закрытым. Покинув автобусную площадь, они дошли до автобазы, мимо которой к ШНыру вела короткая полевая дорога.
– Бейте меня сорок человек! – запричитал вдруг Рузя, хлопнув себя по лбу. – Я не купил майонез!
– Майонез – это ерунда!
– Для тебя ерунда, а для Суповны нет. Она и за куриный кубик убьет, если он в списке был! Подождешь меня? Я быстро! – сказал Рузя и рысцой потрюхал на площадь.
Наста осталась ждать его у забора, из-за которого, просовывая морды, на нее хрипло и страшно лаяли три огромные собаки. Чем Наста им не угодила и перед кем они выслуживались, было неизвестно, но лаяли псы с такой яростью, словно Наста собиралась украсть и забор, и автобазу, и здоровенную, с двухэтажный дом, кучу тырсы – и все это унести в карманах, а они, собаки, этот злодейский план раскусили и доносили о нем начальству.
Наста не выдержала и, уверенная, что за забор собакам не выбраться, начала их дразнить.
– Ой, боюсь! Ой, боюсь! Ой, что со мной бедной будет! – восклицала она, размахивая костылем.
Псы, гневно прыгавшие лапами на забор, вдруг затихли и как будто исчезли.
«Ага! Успокоились!» – подумала Наста, но вдруг обнаружила, что бетонный забор, на который она так надеялась, совсем не сплошной. Метров через сто – здоровенный пролом от двух рухнувших секций.
– Мама! – позвала Наста тихо. Однако мама, жившая в городе Туле, не отозвалась. Наста стала нашаривать сумку со шнеппером, но вспомнила, что сумка осталась в ШНыре. Нерпи с собой тоже не было.
Собаки уже показались из пролома и, опережая друг друга, неслись к ней. Наста видела черную с подпалом морду первого пса – хорошего такого кабанчика, в челюстях которого угадывалось не шапочное знакомство его бабушки с собакой бойцовой породы.