– Моя тоже у тебя? – крикнул ему Афанасий.
– А что? Нужна? Ну бери! – неохотно отозвался открывшийся в пчелах рот.
Подчиняясь повелительному движению пальца, одна из отлетевших пчел на секунду коснулась плеча Афанасия, а после, словно выполнив свой долг, вернулась на лоб Влада. Рот у Влада закрылся, и он вновь стал золотой статуей.
«Ганич, Алиса… Почему им доверено так много? Может, разница потенциалов между тем, чем они могли бы стать, и тем, что они есть сейчас? – подумал Афанасий. – У меня, условно говоря, сердечный рейтинг был +3, стал +4. Прирост единичка – мизер. У них, допустим, было –10, а теперь –2. Прирост восемь. То есть в восемь раз больше моей единички! Мытарь или раскаявшийся грешник всегда будут дороже для двушки, потому что совершили невероятный внутренний скачок. Им пришлось выпрыгивать из ямы. А я какую победу совершил? Я до вступления в ШНыр, мне кажется, лучше был, чище. А сейчас небось еще и деградировал».
Завидуя Ганичу, что тот переманил к себе его пчелу, Афанасий вспомнил, чем закончилась попытка Суповны послать Влада в Копытово за продуктами. Отправили его вместе с Фредой. Демонстрируя, насколько он унижен мелкими хозяйственными поручениями, Ганич проявлял гражданскую сознательность. Сунув руки в карманы, брел за Фредой по Копытово, и когда, отдыхая, она ставила на землю тяжеленную сумку, он сразу фотографировал сумку и, не притрагиваясь к ней, звонил по телефону 02, сообщая об оставленном предмете.
Фреда, конечно, рассказала все Кавалерии, и с неделю Влад трудился в пегасне, выгребая навоз. Свой костюмчик он при этом вынужден был снять и облачился в старый комбинезон Штопочки, дополнив его фартуком дворника. Афанасий бился сам с собой об заклад, что после этого Влад из ШНыра уйдет, но ничего подобного. Остался.
На асфальтовой площадке у главных ворот под автобусом лежал Кузепыч – чинил его. Автобусов у ШНыра теперь было два: один новенький, а другой старый и раскуроченный, на котором когда-то приехали младшие шныры. Кузепыч регулярно порывался довести его до ума, да все как-то руки не доходили.
У автобуса прохаживался чистенький Даня, изредка подавал Кузепычу то отвертку, то гаечный ключ и, жестикулируя свежевымытыми ручками, охотно давал пояснения.
– Господа! Взаимное встречное почтение! – приветствовал он Афанасия, хотя тот был в единственном числе. – Позвольте предупредить ваш вопрос! Вы хотели спросить, зачем чинить, не так ли? Конечно, данный автобус поедет и без колес! Поедет даже без мотора. Но когда по дороге едет машина без колес и без мотора, гаишники почему-то начинают нервничать. Особенно если за рулем такого автобуса просто пиджак и кепка. И поэтому мы теперь решили сажать за руль Макара. Мы разрешим ему говорить «би-би!» и дергать все рычажки!