Вопреки широко распространённому в нашем обществе мнению, быстро выяснилось, что по первоначальному варианту масштабной атаки против России, Наполеон Бонапарт рассчитывал захватить обе наши столицы. Это было для меня совершенно ошеломляющей новостью. По диспозиции, разработанной Императором Франции ещё в Париже, наступать на северную столицу должны были два отборных корпуса, специально созданных для выполнения столь ответственной задачи. Война началась на диво удачно для объединённой Европы. И очень скоро основная группировка наших войск поспешно отступила к Смоленску, в то время как столицу государства – Санкт-Петербург остался прикрывать лишь один наш корпус.
О нём так прямо было и написано «слабый корпус графа Витгенштейна». То, что корпус был слабый, вовсе не удивительно. Всё же с Францией у России был мир и, следовательно, действующая армия была укомплектована по меркам мирного времени, то есть по минимуму. Против единственного нашего корпуса ускоренным маршем выдвигались сразу два, да ещё каких! Первый Отдельный гренадерский корпус под командованием маршала Удино даже в одиночестве имел подавляющее превосходство над остатками Первой российской армии, причём по всем параметрам. Имевшие многолетний опыт профессиональные солдаты, собранные в так называемый «Адский легион», энергично окружали наших воинов с юго-запада, двигаясь по Псковской дороге.
Одновременно с этим, второй корпус, сформированный в основном из воинственных прусаков, приближался с юго-запада по курляндской дороге. Замысел оккупантов был прост, но эффективен. Планировалось, что войска маршалов Макдональда и Удино окружат корпус Витгенштейна и затем без каких-либо помех захватят нашу северную столицу, причём задолго до того, как сам Наполеон успеет даже приблизиться к Москве! Не знаю, что думал, переходя Неман маршал Макдональд, но Николя Удино был столь уверен в успехе данного ему поручения, что, откланиваясь Наполеону, сказал с обыкновенным французским самохвальством: – Ваше Величество, мне очень совестно, что я прежде Вас буду в Петербурге!».
Хвастовство хвастовством, но с формальной точки зрения он был прав на все 100 %. Даже в одиночку его элитный корпус имел едва ли не двукратное превосходство сил и средств над оставшимся без всякой сторонней помощи корпусом Витгенштейна. Но наш полководец вовсе так не думал. Ведь, как известно, дома и стены помогают. Спасти же Витгенштейна могло либо чудо, либо высочайшее воинское искусство, которое он вскоре проявил во всём блеске. Пока остальная наша армия поспешно отходила на восток, он яростно бросился на сорокапятитысячный «Адский легион» и в трёхдневной битве под Клястицами нанёс ему жесточайшее поражение. Потеряв в сражениях менее 4000 человек, он уменьшил количество своих противников на целых 13.000! И хотя корпус Удино по-прежнему превышал количество наших войск в полтора раза, французы вынуждены были перейти от вольготного победного марша к глухой обороне.