Перед глазами замаячила лодка Брукса, и геолог вслед за Савелием побежал навстречу. Андрушкина и людей на реке разделял поток, который пришлось бы преодолеть, чтобы оказаться рядом, подсказать, помочь. Перекричать шум бурлящей стихии казалось невозможным.
Было видно, как на подходе к порогу гребцы заработали вёслами, но сила стихии оказалась сильнее, плоскодонку закружило в водовороте. Волны посыпались в борта, в корму, в нос. Лодку понесло кормой вперёд. Её пытались выровнять, но мешали мощное течение и высокая волна. Гребцов несло прямо на камни. У Андрушкина перехватило дыхание: «Ещё мгновение, и им уже не повернуть! Они вошли в порог».
– Ну, давай, давай! Иван, ещё, ещё! – закричал он, срывая голос.
Большая лодка не слушалась. Сидящие в ней уже не могли ничего изменить. Плоскодонка пронеслась мимо одинокой скалы, бортом ударилась о выступавшие из пучины камни и, будто споткнувшись, нырнула в пустоту. На корму обрушился огромный вал воды. Всех выбросило за борт и понесло по течению. Андрушкин заметил, как двое рабочих плыли к берегу, как мощная струя вынесла Ивана и Потехина на середину реки, как их накрыло волной. В следующий момент он увидел, как мелькнула голова Потехина и скрылась в пучине. Следом за ним исчез и Брукс.
«Ух…! – невольно вырвалось у геолога. – Вы же потонете. Ну, зачем же так! Мужики, держитесь. Мои дорогие, я прошу вас, поднатужьтесь…»
Словно услышав его призыв, на поверхности показались Брукс с Потехиным. Иван выталкивал его со струи, и, когда Потехин, придя в себя, устремился к берегу, Брукс на мгновенье остановился. Накинувшаяся волна накрыла его с головой. Андрушкин бежал по гальке, ожидая, когда Иван вынырнет, но там, где только что виднелась мокрая макушка, несло клоки серой пены. Прошло несколько минут, а Брукс не появился. Не помня себя, Андрушкин зашёл в воду. Из-за поворота приближалась лодка Серкина. Дикий крик Савелия и всех, кто стоял на берегу, на мгновенье заглушил грохот реки и вернул гребцов к действительности. На лодке дружно заработали вёслами, и, изменив курс, плоскодонка пошла к берегу.
Ночью на тайгу опустился густой туман. С восходом он стал подниматься к вершинам гор, оставив на земле белую изморозь. Лёгким инеем покрылись валуны на берегу и побуревшая хвоя, мелкие капельки выступили на жёлтых листьях берёзы, кустах ерника. День обещал быть погожим. Когда туман сошёл, на галечном берегу геологи поставили большой крест, а снизу обложили его валунами. Вместо таблички Андрушкин прибил к кресту крышку от консервной банки, на которой гвоздём выбили фамилию и даты жизни Ивана Брукса.