– Троица, ты? – спросил наконец командующий.
– Так точно, товарищ полковник.
– Докладывай обстановку. Потом я сообщу новости. Новости, с одной стороны, хорошие, с другой – как воспримешь, не знаю… Короче, докладывай.
Я начал по порядку обо всем, что произошло после последнего моего разговора с командующим. С откровенным недоумением признался, что не понимаю, как мог улизнуть эмир Арсамаков. И под конец задал вопрос о том, как поступить с ранеными пленниками. Предупредил, что здоровых пленников нет. Тяжелым раненым, которых все равно не донесем живыми, поставили по паре уколов промедола и оставили им по паре шприц-тюбиков, чтобы сами себе кололи. Так им умирать будет легче. Больше мы для них ничего сделать не могли.
Командующий слушал меня, не перебивая. И сказал только после того, как я закончил:
– Я понял. Молодцом отработал. От командира летного полка тебе благодарность, и премия какая-то выписана. Но это все только начало. Короче говоря. К восьми утра выходи на ту же точку, где контейнеры получал. Я сам прилечу на встречу. Вопрос с карантином решен. Карантин организован. Взвод на два месяца будет помещен под присмотр врачей из международного лагеря. Туда же поместим и твоих пленников. Сам как? Как самочувствие? Устал сильно?
У меня опять, как тогда, в истории со шлемом паука, пошло покалывание по коже головы. Что-то я ощутил, но не мог понять, что именно.
– Не безнадежно, товарищ командующий, – ответил я, но сам бодрости в своем голосе не почувствовал. Однако подумал, что за вопросами полковника Мочилова стоит какой-то скрытый смысл. Только я его еще не понимал. А спрашивать у командующего такие вещи не полагалось. В лучшем случае пошлет подальше. В худшем – жди неприятностей по службе.
– И хорошо. При очной встрече я все тебе объясню. Я через пару часов вылетаю туда, к вам с группой, которая пойдет в Землю Отчуждения. Ты майора Медведя знаешь? Он, насколько я помню, из вашей бригады…
– Лично незнаком, хотя при встрече здороваемся, как полагается.
– Майор Медведь возглавит группу в Земле Отчуждения.
– Мы во взводе уже зовем эту Землю просто Резервацией, – выдал я свой собственный секрет.
– Пусть будет так. Пусть будет Резервация. Более короткое и более колоритное слово. Ну, ладно. У меня народ сидит. До отъезда требуется многое сделать. Все утром лично объясню…
– Понял, товарищ полковник. До встречи…
Полковник отключился от разговора.
А что он хотел мне объяснить, я, честно говоря, не понял. Понял только, что утром узнаю нечто, что может мне настроение испортить. Но у меня крепкая нервная система, и я готов все неприятности встречать с улыбкой на лице…