– Не понял…
– А тут и понимать нечего, – Щетинин развёл руками. – Тайга. Болота. Дикая местность.
Сват, провоцируя, дёрнулся, но СЧХ никак не отреагировал на его телодвижение. Так же спокойно, монотонным голосом продолжал вещать:
– Леший хотел найти приключения на свой зад, он их нашёл. А тебе совет: не вздумай наделать дополнительных глупостей. Они тех денег, что вам обещали, не стоят. Тем более и деньги уже получать не с кого. Так что думай, командир. Времени тебе десять минут.
Щетинин резко развернулся, махнул Санатову рукой: мол, будь наготове, а сам прошёл к Савицкому и декану.
– Ну, что, Юрий Николаевич, помешал я вам? А не захотели взять с собой…
– О Свате дядька сообщил?
– Ага.
– М-да, – Ельцов долгим взглядом в спину проводил командира «партизан», – одно теля двух маток сосало. Молодец.
– Да нет, – СЧХ присел на корточки, спиной к лагерю, и заговорил так, чтобы его не услышали наёмники, – это не он молодец. Вы играли свою комбинацию. С вами играли свою. И кто выиграл, честно скажу, не знаю. – Серёга подхватил горсть мелких камешков, принялся их пересыпать с ладони в ладонь. – Час назад дядьке был сделан звонок. Из нашего Белого дома. Предупредили, чтобы дальше не лез. Иначе будут большие неприятности. Так что дело выходит на новый уровень. На такой, где вам помочь мы будем уже не в состоянии. Так что простите, Юрий Николаевич, но на этом…
– Серёжа, – ладонь декана легла на руку подполковника, – это именно то, чего мы и добивались. Чтобы зашевелились те, кто таился до сих пор, кто занимает очень высокие посты в государстве и кто вступил в контакт с нашим противником. Мы свою работу сделали. В Москве будут работать другие люди. – Декан устало вскинул голову, прищурившись, посмотрел на небо. – Теперь можно и домой.
Щетинин тоже вскинул голову, но не в небо, а в сторону склона: сверху сначала послышался шорох, а через несколько секунд выросла знакомая фигура майора Рыбакова. Потирая кисти рук, на которых чётко виднелись следы от верёвок, Сашка, улыбнулся:
– Умеют, гады, вязать. Надо бы у них поучиться.
Гилюй
Мишка уверенно положил руку на Викину талию. Та в ответ прижалась к любимому. СЧХ, увидев эту картину, хмыкнул, но промолчал.
К вечеру похолодало. И хоть костёр горел во всю, жар обжигал только лицо, грудь и колени. Даже куртка не спасала спину от холода. Ельцов подбросил сосновую ветку в кострище. Хвоя, будто сухой порох, мгоновенно вспыхнула, озарив лица сидящих вкруг костра людей.
Щетинин, наполнив стакан на половину водкой, привстал на колени:
– Помянём. Всех. – И первым осушил сосуд. Крякнул. После чего неожиданно спросил, конкретно ни к кому не обращаясь: – Что будем делать с тетрадью? Пока она цела, от нас не отстанут.