– Капитан прав: всем нам очень повезло, что среди нас не оказалось ни одного испанца, – молитвенно вознес руки к небесам Вент.
– Вам действительно повезло, – хрипло прорычал Гунн, потрясая мощными, волосатыми кулачищами. Громадина эта источала такую силу, что, глядя на нее, Грей с ужасом подумала о тех, кому приходится сталкиваться с ним в рукопашном бою. С таким же ужасом она подумала и о себе, если бы ей вдруг пришлось оказаться подмятой этим «мстителем» в постели.
– Позволю себе заметить, что однажды мне приходилось слышать, будто между Антильскими островами и Эспаньолой начал рейдировать некий корабль под командованием капитана по прозвищу Истребитель, – проговорил Внебрачный Лорд, свешиваясь через фальшборт так, что чуть было не касался указательным пальцем огромной оголенной груди Гунна. – Который фанатично нападает только на испанцев, а захваченное у них добро раздает в основном морякам, чьи корабли погибли во время боев с испанцами. Да еще, вроде бы, индейцам, что крайне удивляло всех, кому приходилось слышать эти легенды об этом странном пирате. Моряков – дело понятное… Аборигенов – зачем одаривать?
– Из ненависти… Ко все тем же испанцам, – уже самим ответом своим признал Гунн, что этим странным пиратом был некто иной, как он сам.
– Да и мне тоже приходилось слышать о монахе-капитане, который, вроде бы, поклялся на Библии истреблять всех, кто в его присутствии осмелится назвать себя испанцем или кто решится жестоко обращаться с американскими индейцами, – молвила Констанция.
– Можете не сомневаться, Грей, что и в данном случае речь шла обо мне. Дело в том, что, прежде чем отравиться на Ямайку, я принял монашеский сан. Это привело к тому, что и называть меня стали пиратом-монахом.
– И вы до сих пор монашествуете?
– К счастью, нет. От сана мне пришлось отказаться по настоянию одного епископа, которого я слишком хорошо уважаю, чтобы не прислушаться к его мнению. Так вот, он уговорил не связывать святое звание монаха со «званием» пирата, – рассмеялся боцман. – Но Гунн-Истребитель[16] – прозвище, которое сохраняется за мной до сих пор. Очевидно я принял слишком близко к сердцу учение защитника индейцев епископа Лас Кассаса.
– Что да, то да, Гунн-Истребитель явно переусердствовал.
– Но я специально побывал в окрестностях Санта-Доминго, на побережье Мексики, в некоторых других местах, чтобы лично убедиться, с какой жестокостью истребляли испанцы даже самые миролюбивые племена индейцев, даже тех, кто давно подчинился им и кого испанцы почитали за рабов.
Гунн умолк. Рольф и остальные члены команды тоже молчали, пораженные тем, что они узнали о своем боцмане и что совершенно меняло отношение к нему.