– Слово капитана!
– Вождь Длинное Копье выходит на берег. Вы, капитан, выйдите ему навстречу! Ваш штурман пусть остается за скалой, но не поднимает ружья!
– Вождь и вы можете не опасаться.
– Мы пришли к вам с миром и оставим остров тоже с миром.
– Хотелось бы надеяться, – ворчливо усомнился барон, передавая ружье Констанции, но пистолет все же оставил у себя за поясом. – Если увидишь, что в проливе появилась еще одна шлюпка, пали по этим, по вождю, из всего арсенала.
14
Вождю было уже под шестьдесят, складки на шее и животе предательски выдавали его возраст, но темно-красное лицо с длинным, чуть изогнутым на самом кончике, крючковатым носом все еще выглядело воинственно и по-королевски горделиво. Рольф поневоле засмотрелся на него. Барона не раз удивляла эта королевская осанка не только вождей, но и большинства простых воинов-индейцев, их хладнокровие, умение владеть собой, презрение к опасности и смерти. В представлении фон Рольфа, многие предки которого были рыцарями, эти качества характера являлись теми истинными, духовно-аристократическими достоинствами, которые столь непростительно растеряло большинство аристократов Старого Света. Что теперь, в начале XVIII века, становилось все заметнее.
– Приветствую вас, капитан…
– Рольф.
– Капитан Рольф. – Только сейчас барон и Констанция сумели объяснить себе, почему переводчик остался в баркасе – оказывается, вождь неплохо владеет английским. Во всяком случае, для того, чтобы вести подобные переговоры. – Вы все верно поняли: я побывал в плену у англичан. Это было давно, еще в молодости. Потом у тех же англичан служил проводником, – вождь признал этот факт, ничем не выдавая своего отношения к нему. – Тоже давно. Затем – переводчиком у английского губернатора, полковника, которому часто приходилось сражаться с индейцами. Как и вести с ними переговоры.
Если бы не эта его гортанная, с хрипотцой, речь и не стремление произносить каждое слово как бы отдельно, почти выкрикивая его с такой твердостью, словно бы каждый звук был отчеканен по жести, английский вождя и впрямь был бы почти безукоризненным.
– Оказывается, у вас уже есть заслуги перед Англией, – несколько льстиво отметил Рольф.
– Моя первая жена тоже была англичанкой, – словно бы предугадал ход его мыслей Длинное Копье. – Она учила меня языку и она же объясняла мне, как нужно обращаться с белыми людьми и их огненным оружием.
Вступление было на удивление длинным, просто-таки необычным для обычно неразговорчивых индейцев, однако Рольф признал, что вождь избрал очень верную тактику: сразу же объяснив все то, что могло интересовать собеседника, он таким образом заставил и поверить в искренность его намерений, и сосредоточить свои мысли не на разгадке тайны англоговорящего вождя, а на том, что именно волнует этого вождя.