– Деньги он доверяет. За такие бабки меня хоть из-под земли достанут, если что. Но ему надо новый компьютер. Мы и сделаем «новый».
Днем «производство» Константина не выглядело таким мрачным, как ночью. Хотя стоял ноябрь и кое-где белел снег, солнце еще хорошо прогревало воздух и освещало рабочие места мастеров сквозь стеклянную крышу.
– Окей, внутренности мы продуем и почистим, – сказал Костя, осматривая привезенную электронику. – Корпус отмоем спиртом и перекисью. Клавиатуру он уделал совсем, придется менять клавиши. А вот с коробками повозимся – болгарского я не знаю.
– И не надо, – хмыкнул Андрей. – Где написано, что компьютер – болгарский? Налепите другие стикеры, походу английской сборки. И на ящиках «Apple» напишите.
– Это не «Apple», но мысль понял. Нарисуем, что надо. Завтра приходи, забирай.
– У них есть отличный картон, – сказал Андрей, когда они возвращались. – Отодрали с импортных станков. Со степлером можно сделать любую коробку. Потом берут трафареты и рисуют, что угодно, не отличишь от промышленной печати. Для внутреннего каркаса у них есть блоки пенопласта и пила. И все, компьютер будет походу новенький, прямиком из Великобритании! Хочет заказчик «фирму», будут ему лейблы.
Они сели в машину и поехали к Андрею.
– Хорошее тут место – парки, набережная, – сказал «вечный студент», когда они подъехали к общежитию. – И народ… ну ты сам знаешь, все общее.
Сергей подумал, что общежития будут преследовать его вечно. Всю жизнь в СССР можно было назвать общежитской. Детство он провел в стандартной пятиэтажной «хрущевке» и мама знала всех соседей в подъезде. Люди свободно ходили друг к другу в гости, оставляли детей, вместе встречали праздники. Потом общежитие в Академгородке, где все общее и запросто можно ходить в гости даже к незнакомым людям. А в Москве, говорят, годами не знают даже соседей по площадке.
Общежитие было старое, построенное много веков назад. С тех пор внутренние помещения многократно перестраивались, и сейчас было трудно понять исходную планировку. Привычная блочная система нарушалась во многих местах, бытовые помещения давно захвачены под жилье. Плюс теснота и многолетнее отсутствие ремонта.
– Походу пришли, – сказал Андрей, толкая дверь блока. – Здесь было четыре комнаты, их переделали на две семейные.
Внутренне пространство коридора отсутствовало как класс – всюду стояли и висели коляски, детские ванны, лыжи, какие-то тюки и коробки. Они пробрались по узкой тропинке до двери комнаты Андрея. На порог сразу вылетела девочка лет пяти в легком платьице с криком «Папа, папа пришел!». Вышла худенькая женщина и поцеловала мужа.