Наши всё равно играли хорошо. Мне нравится наша нынешняя сборная. Единственное, что было отвратительно, – это комментарии комментатора Гусева, они мне доставили физическую боль. Когда русский язык используют дурно и глупо, меня это мучает. Комментарии же этого человека были отчаянно плохи с точки зрения языка и бессмысленны по содержанию. Видимо, сейчас требуется именно такое: пафосно, глупо и как можно громче. Ничем иным я не могу объяснить то, что именно этот комментатор является главным на главном канале страны.
Это далеко не единичное моё мнение. Вчера простые парни возмущённо орали по поводу его комментариев. В итоге звук был прибран, и за микрофон взялся местный комментатор, который тоже не блистал выдающимся знанием русского языка и остротой мысли, но всё же был лучше, чем голос Первого канала.
В Казани спектакль прошёл блистательно! Я всё больше и больше восхищаюсь этим городом. Из Нижнего выехали пораньше, хотел погулять вечером по Казани… Но на выезде собралась гигантская пробка: на трассе грузовик сбил столб, который упал в аккурат поперёк дороги. Пробка получилась исключительная. Минимум полтора часа ушло на неё. Ехали медленно, было много фур, возле Чебоксар тоже толкались в пробке. В общем, пораньше приехать в Казань не получилось, и мне вновь довелось подъезжать к Казани на закате.
Я много раз подъезжал к Казани и всегда на закате. В этот раз мы пересекали Волгу по мосту, и яркий закат был строго слева, а справа, вдалеке, открылся вид на город. Река в этом свете была тёмно-тёмно-синяя, а город на её берегу засветился и стал сахарно-белым. Всегда, когда подъезжаю к Казани, город светится белым светом. Удивительно!
В Казани я в тридцать первый раз сыграл спектакль «Шёпот сердца», и он мне запомнился. За час до спектакля мне сообщили, что управление нашим световым оборудованием не работает.
В «Шёпоте сердца» мы используем особое оборудование, которое возим с собой, равно как и систему управления этим оборудованием. Так вот, компьютерная программа, управляющая светом, не запустилась.
Я не понимаю технических тонкостей, я только узнал, что наш светооператор с утра пытался решить проблему. Он много времени говорил со специалистами из Лондона, авторами и продавцами программы, но ничего не помогло, и минут за сорок до начала спектакля стало окончательно ясно, что использовать нашу систему управления мы не можем.
Я был в шаге от принятия решения демонтировать декорацию, извиниться перед публикой и сыграть спектакль не как спектакль, а как некий творческий вечер, на голой сцене. Чего, конечно, делать мне ужасно не хотелось. Не хотелось категорически! Но без света декорация бессмысленна и непонятна. Надо отдать должное нашему светооператору Косте и операторам казанского Театра Камала, совершившим профессиональный подвиг: они смогли за час с небольшим соединить наш свет с местным оборудованием и провести спектакль, без единой репетиции и тренировки, в восемь рук. Это было чудо. Зрители ни о чём даже не догадались. Единственное, что намекало на то, что что-то не так, – получасовая задержка спектакля и моё нервное и напряжённое состояние первые полчаса действия.