— Спасибо. Я очень старался.
— Вы всегда так много пьете?
— Нет, не всегда.
— Мне надо кое-куда.
— Боюсь, что вам придется подождать до посадки.
— А что, если я не смогу?
— Страшно подумать.
— Так ли уж? — Она улыбнулась и повернулась к нему лицом, и легкий, непринужденный разговор, который они вели перед тем, как она устроилась спать, возник вдруг в памяти из сиюминутного прошлого, навевая грусть, словно наметившийся флирт разбудил воспоминания о неких моментах близости в отдаленном прошлом. Они уже познакомились достаточно близко для того, чтобы стать друг для друга телефонными номерами в книжке записей предстоящих возможностей. В тот момент, когда она улыбнулась и бросила ему быстрый взгляд своих насмешливо-томных глаз, каждый понял мысли другого и откликнулся на них, и Дуглас тут же решил, что, пожалуй, время новогодних зароков подошло: дальнейшего развития флирт не получит.
— Почему бы нам не обменяться телефонами? — предложила она. Лицо безупречно овальное, цветущее, открытое, типично американское и непроницаемое: представить себе, чего от нее можно и чего нельзя ждать, он не мог. Она снова улыбнулась, обнаружив на этот раз меньше зубов и больше настойчивости.
— Я надеялся услышать это от вас. — Он выдавил ответную улыбку.
— Я буду в Лондоне месяц. Может, больше. Сент-Джонс-Вуд. Вы знаете, где это?
— Как же!
— Хороший район? Да?
— Весьма. — Он помолчал. — Можно один вопрос? Сугубо личного характера.
У нее в глазах промелькнула тревога. Тон был задан, порядок и темпы развития установлены: телефонный звонок через несколько дней, ужин в хорошем ресторане — она явно опасалась, как бы он не испортил дела неуклюжим поворотом. Тревога согнала с лица кокетливое выражение — прибавив ей несколько лет, — и ему стало ясно, что орешек, спрятанный в нарядном американском пирожном, весьма тверд. И тем не менее он должен был задать свой вопрос.
— Ради бога! — На этот раз улыбка была механической.
Он помедлил и все же заставил себя спросить:
— Каким шампунем вы моете голову?
Она широко улыбнулась.
— С сосновым экстрактом. Чистая сосна. — Она нагнула голову к самому его лицу. — Понюхайте.
— Ну конечно же! Вот черт! Сосна!
— В чем дело?
— Уж кто-кто, а я должен бы знать! — Сосновые леса тянулись вдоль побережья, где проходили все пикники детских и отроческих лет, а также первые робкие свидания: усыпанная сухой хвоей земля, поспешные поцелуи, неловкие объятия, головы, прижатые друг к другу, и над всем этим запах сосны. Он и это забыл. Слишком увлекся воспоминаниями о бабушкиных травах. Слегка перехватил в своем преклонении перед Камбрией.