Англичане очень бы удивились, узнав, что так оно и есть!
Лорд Раглан находился со своим штабом под огнем русских пушек, надеясь лишь на то, что в этом дыму и чаду вражеское ядро сможет попасть в него лишь случайно.
В седле вороного жеребца он держал в единственной руке подзорную трубу и пытался разглядеть хоть что-то в этой кошмарной мешанине внизу, где каждые пять минут сотнями гибли люди – и англичане, и штурмующие их высоты русские. Последние, что невыразимо радовало лорда Раглана, погибали значительно чаще и куда большим числом!
Один вопрос главнокомандующего англичан волновал более других: «Что там Чоргун? Нет ли заметного движения?» Нападение князя Горчакова стало бы фатальным для англичан, и только французы смогли бы помочь союзникам. Иначе – конец! Адъютанты и вестовые отвечали Раглану: «Движение есть, милорд, но войска противника ведут себя крайне странно!» «Что значит, странно?» – спрашивал лорд Раглан. «Они двигаются, но никуда не выдвигаются, милорд!» – отвечали адъютанты. «Как такое может быть?» – вновь спрашивал Раглан. Но адъютанты только пожимали плечами. Поведение русских у Чоргуна и озадачивало, и удивляло английского главнокомандующего. Хитрые и необъяснимые ходы русских, которые он не мог просчитать, выводили его из себя и лишали равновесия!
Но если бы лорд Раглан знал истинное положение вещей, он продлил бы свою жизнь как минимум на год, а то и поболее! Сберег бы сердце!
Петр Горчаков, изнурявший неделями напролет свои части, готовивший их к кровопролитному сражению, никак не мог самолично решиться вступить в битву, а от князя Меншикова не поступало никаких приказаний! Единственная польза от Горчакова на час разгара сражения под Инкерманом была в том, что он издалека обстреливал войска французов, создавая видимость, что в ближайшее время желает напасть на Балаклаву. Но может быть, так оно и было? Правда, ядра до французов не долетали, но на пару часов он все же сумел вольно или невольно озадачить маршала Канробера мнимой угрозой. И тот со всей серьезностью ждал этого нападения! Ждал и боялся! И как же иначе – ему угрожали шестнадцать батальонов пехоты, пятьдесят два эскадрона кавалерии, десять казачьих сотен и восемьдесят восемь орудий с прислугой, всего – двадцать две с половиной тысячи бойцов! Маленькая армия! Наполеон с такими силами брал целые страны!
Важно было то, что сам Петр Дмитриевич Горчаков не решился идти ни на англичан, ни на французов. А когда последние «раскусили» его, появилась реальная угроза Балаклаве. Из Севастополя вышел с пятью тысячами солдат и батареей пушек генерал Тимофеев и сумел нанести передовым частям французов быстрый и серьезный урон – и они вновь не сумели прийти на помощь союзникам-англичанам. Поступок Тимофеева был и блестяще-тактическим, и героическим одновременно! Если бы в этот день все русские генералы действовали так же, как Соймонов, Павлов и Тимофеев, победа была бы абсолютной и быстрой. Но этого не произошло…