Когда полки генерал-лейтенанта Павлова вышли на Саперную дорогу, с отрядом Соймонова было практически кончено. Полки перестали быть полками, батальоны – батальонами, роты – ротами. Остались одни только стяги – их сохранили, вынесли с поля боя. Отряд не успел далеко уйти и залег в Килен-балке, чтобы избежать урона от артиллерии англичан.
Теперь огонь должен был взять на себя генерал Павлов. Его артиллерия тащилась вверх по Георгиевской балке чересчур медленно, а время терять было нельзя! Поэтому он пустил легкие пехотные полки вперед. Часть из них уже вступила в битву. В половине девятого утра Якутский, Охотский и Селенгинский полки шли ускоренным маршем по Саперной дороге в сторону неприятеля.
До него было уже два шага.
На высотах Инкермана, собравшись и выработав удобнейшую для себя диспозицию, ему противостояла уже поредевшая дивизия Пеннифазера; легкая дивизия генерала Броуна; дивизия герцога Кембриджского; бригада Джона Кэмпбела. Бригадные генералы Гольди и Торренс из четвертой дивизии убитого генерала Кэткарта оставались в тылу на случай внезапной атаки Горчакова из Чоргуна.
Укрепившиеся в редутах за последние два часа, ощетинившись артиллерийскими батареями, англичане во всеоружии встречали достойного противника. Полки Соймонова, погибая под ядрами, картечью и свинцом, уже доказали свою мощь. Англичане не сомневались: им будет трудно!
– Развернуть знамена! – заревел справа голос командира полка Дмитрия Сергеевича Бибикова. – Сабли из ножен, господа офицеры! – Он пролетел мимо на своем коне, в окружении ординарцев и полковых офицеров, повернул назад и вновь полетел вперед, отдавая приказы. Всех должен был увидеть перед схваткой! Глаза своих солдат увидеть! – Ружья к бою! Господь с нами, братцы!
Петр, как и другие офицеры, потянул из ножен саблю – стальной звук говорил: «Будет весело, будет! Страшно будет!» Полк вышагивал по Саперной дороге, едва не срываясь на бег. Каждая минута была дорога! Знали уже все – и солдаты, и офицеры, – что худо пришлось полкам Соймонова в одиночку драться с засевшими на высотах англичанами. Одна была надежда, что не зря пролили русские свою кровь в крымских нагорьях, что хорошенько потрепали они заморских гостей!
– Смелыми будьте, братцы! – Бибиков остановил коня, и тот врос в землю. – С богом!
Остановился и его штаб. А следом метнулись от командира полка конные ротные к своим подразделениям. Барабанщики забили что есть силы, затрубили полковые горнисты.
– Равнение направо! – почти одновременно скомандовали ротные, и головы солдат обернулись на своего привставшего в стременах командира. Самым страшным было то, что так или иначе, но сейчас полк будет сотнями ложиться в землю. И никто не знал – ни командир, ни рядовые, – кто будет жив через пять минут, а кто нет. И у полковника было шансов не более, чем у солдат остаться живым. Ведь в него будут метить снайперы! Но за эту храбрость и принятие солдатский судьбы только вдвойне уважали рядовые своего командира! Все равны там, на поле, все до единого!..