А в 1979 году Саша поехал с труппой Большого на гастроли в США. И попросил убежища, не договорившись как следует со своей женой, красавицей танцовщицей Людмилой Власовой.
Американцы видели эту драму в прямом эфире. Самолет с Милой отгородили в вашингтонском аэропорту имени Кеннеди грузовиками, дабы не улетел. Годунов через посредника, в роли которого выступил поэт Иосиф Бродский, будущий нобелевский лауреат, тщетно требовал, чтобы жене дали возможность остаться в США. Толпа скандировала: «Свободу Людмиле Власовой!»
… Люся Чейз взяла Годунова в АБТ, и вскоре восхищенные американские балетоманы превратили фамилию «Godunoff» в «Good enough!», то есть «Хорош!».
Как я, по-моему, уже сказала, в Нью-Йорке мы одно время делили с Сашей квартиру-этаж у Жени Долл. Так что встречались мы и дома, на нашей общей кухне, и в АБТ, где он занимался в моем классе.
Да, Саше был непривычен жесткий распорядок в АБТ, атмосфера дисциплинированности американских танцовщиков, то, что называют художественным контролем. Там нельзя, скажем, опустить или изменить вариацию или какое-либо движение на свой вкус (а такое разрешалось в России). Но относился Саша к этому легко, с долей иронии, отдавая себе отчет в том, что и выглядит, и танцует он прекрасно.
Саша гастролировал в Европе. Танцевал с Евой Евдокимовой в Австралии, Южной Америке. По всему было видно: жизнь на Западе ему по душе. Улыбающийся Саша производил впечатление человека, дышащего полной грудью.
Он научился свободно говорить по-английски и общался с американцами на равных, если не чуть свысока. В Нью-Йорке он поступил в школу драматического искусства и чувствовал, что ему предстоит интересная карьера вне балета. Еще в Москве он сыграл в музыкальном фильме с Наташей Трубниковой и Милой Власовой.
Когда Саша ушел из АБТ, я советовала ему последовать примеру Наталии Макаровой, которая много работала и в Европе. Возможно, его дару оказалось бы привольнее в европейских театрах? Но я поняла: балет для Саши перестал быть чем-то абсолютным и единственным. Мир кино его увлекал теперь не меньше, чем ранее – балет.
Он дружил с моим сыном и бывал у нас в гостях, когда мы переехали в Лондон. В Лондоне жила мать Жаклин Биссет – дамы сердца Александра, и они с Жаклин навещали ее. Саша, помню, очень трогательно относился к своей возлюбленной, голливудской киноактрисе, женщине красоты изысканной и нежной.
Когда Годунов пришел к нам с ней, разговор велся уже исключительно о его карьере в кино. А карьера эта складывалась на редкость удачно, и Саша явно был доволен творческой судьбой.