Суламифь. Фрагменты воспоминаний (Мессерер) - страница 143

Долин. Известнейший английский танцовщик, талантливый хореограф, настоящая фамилия которого Хили-Кей, начав карьеру у Дягилева, он взял русский псевдоним. В Европе выступал с Карсавиной, Спесивцевой, Немчиновой, стоял у истоков балета Великобритании в 30-х годах. Много танцевал в Америке и был премьером времен создания АБТ. Вернувшись в Англию, в 50-х годах он стал одним из организаторов Фестивал балле, крупной лондонской труппы.

С Долиным я познакомилась когда-то в Японии. Он ставил для Токио балле свой восхитительный номер «Па-де-катр», исполняемый теперь по всему миру. Думаю, Долин слышал о сложностях, которые испытывал Сасаки, приглашая меня через московское министерство культуры. Во всяком случае, на уроке в Нью-Йорке Антон обратился ко мне с такими словами:

– Вы, Суламифь, теперь человек свободный, почему бы вам не приехать как-нибудь к нам, в Англию?

Вскоре я получила приглашение, подписанное Леони Урданг, приятельницей Долина, энтузиасткой балета и хозяйкой респектабельной частной школы сценических искусств в Лондоне. Я ответила ей, что, как только выдастся пара свободных недель, с радостью приеду. И вот, спустя несколько месяцев, по дороге из Пекина, куда мы «перенесли» токийскую «Баядерку», я и сын останавливаемся в Англии. Не думала тогда, что проведу на Британских островах много больше чем недельку-другую…

Со дня приезда в Лондон я начала давать классы в «Урданг-академи», названной так по фамилии хозяйки. Войдя первый раз в студию, я глазам своим не поверила: моих наставлений напряженно ожидали человек шестьдесят! Юнцы и переростки, толстушки и девы, явно страдающие анорексией, выстроились у станка. Классы считались «открытыми», то есть для всех желающих.

С Антоном Долиным

Я почувствовала себя в положении Кшесинской в Париже 1933 года. «Они платят, а я учу…» – помнится, с горькой усмешкой вздохнула тогда у себя в студии Матильда Феликсовна.

И плата в «Урданг-академи» действительно поступала, причем, на мой взгляд, неплохая.

Но приятнее было другое. Дня через три поприсутствовать на моем классе пожелала деликатная аристократичная дама, которая представилась как Герт Ларсен. Это имя говорило мне многое. В молодости – известная танцовщица Королевского балета, Ларсен ко времени моего приезда в Лондон стала педагогом и репетитором. Ее мнение дирекцией труппы ценилось высоко. Рекомендация Герт Ларсен открывала дорогу в Королевский балет, и, напротив, ее неприятие стороннего артиста или педагога сломить оказалось бы трудно.

Ларсен явно прислали на разведку. Имеет ли смысл пригласить российского педагога, о котором пишут западные профессиональные журналы, в главную балетную труппу Великобритании?