Не то чтобы Елизавета Павловна шесть лет на Майю нажимала: копируй мои руки, копируй мои руки… Но зрительное впечатление от учительницы автоматически отпечатывается в двигательной памяти учениц. Поэтому сплошь и рядом можно с уверенностью определить: вот эта – воспитанница такого-то педагога, вон та – к сожалению, такого-то.
У племянницы моей гибкая, как каучук, спина – в некоторой мере результат того, что я требовала от нее почаще делать мостики, не то позвоночник юной девушки, волновалась я, «засохнет» годам к двадцати пяти.
Все это вместе подвигнуло меня на то, чтобы не следовать Фокину, а поставить «Умирающего лебедя» по-своему. И специально на Майю. Для сюжетной канвы я взяла одно, не помню где прочитанное и понравившееся мне стихотворение, оно, правда, не о лебеде. Цитирую по памяти:
Вот вспыхнуло утро, туманятся воды,
Над озером белая чайка летит.
Ей надо свободы, ей надо простора,
Луч солнца у чайки крыло серебрит.
Но что это слышно – вдруг выстрел раздался.
Она умерла, трепеща в камышах.
Шутя ее ранил охотник безвестный,
Не глядя на жертву, он скрылся в горах.
Несмотря на привлекательное, исключительно выразительное лицо Майи, я поставила ей выход спиной к публике, дабы отвлечь внимание от невыигрышных стоп и сосредоточить его на Майиных руках, шее.
Я опускала Майю на коленку, будто ее лебедь пьет воду из озера. Вставила я в номер и маленький кусочек из «Лебединого озера» – когда Одетта, появляясь во втором акте, встает в арабеск, спускается в четвертую позицию и как бы клювом чешет крылышко.
К концу миниатюры лебедь пытается взлететь, взволнованно трепещет руками-крыльями[13].
Майя-лебедь силится бороться за жизнь, но тщетно. Силы покидают ее, она медленно, мучительно опускается вниз, к смерти…
Я даю здесь лишь грубый набросок хореографического рисунка. Сама танцевальная миниатюра, как до недавних пор вы могли судить по знаменитому исполнению Майи, конечно, куда более сложна, психологически нюансирована, поэтична. И это отнюдь не Фокин, а, как сейчас говорят, самостоятельная хореография.
Номер не стал бы фирменной маркой Майи, если б не был созвучен ее таланту. Естественно, танцуя «Лебедя» в течение многих десятилетий, Майя вносила в мою постановку интереснейшие изменения.
В нашем архиве хранится фотография тех давних дней: я работаю с Майей над «Умирающим лебедем». На четырнадцатилетней Майечке – моя пачка, правда, из «Дон Кихота», белая с черным узором в стиле модерн. Ее делал Федор Федорович Федоровский, замечательный главный художник Большого. Фотограф улучил момент, когда я показываю девочке, как закончить один из поворотов.