— Знаем, знаем, — сжимался вокруг них круг любопытствующих, но Васёнкин как-то незаметно оттеснил напиравших, не вставая с места, по-хозяйски принял чай для себя, не поделившись с Кастровым-Ширмановичем, слил в блюдце кипяток, подул толстыми губами, отхлебнул неторопливо и также неторопливо принялся изучать Кольцова; особенно его заинтересовал значок на пиджаке.
— Это что же?.. Награда какая? Вроде не похожа.
— Значок, — небрежно кивнул Кольцов, тоже дуя на горячий чай. — За воздушные перелёты.
— Вона что!.. — одобрительно удивился Васёнкин, тут же пододвинулся ближе, в глаза заглянул. — Что это вас прямо в тюрьму понесло? Туда вроде всегда успеется…
Ожидаемых смешков это не вызвало, все внимательно взирали на Кольцова, но журналист ждал продолжения, молчал.
— Если за информацией, так она вся у нас, — допил чай председатель и подал чашку за новой порцией. — У следователей столько не найдёте.
— Кстати, а где они? — повернулся Кольцов к Кастрову-Ширмановичу. — В прокуратуре я встретился лишь с прокурором, а Борисова и Козлова не видел.
— И Фринберг ничего не сказал? — хмынул начальник ОГПУ. — Они же к Берздину вызваны согласовывать обвинительное заключение по делу. Конец следствию. В суд дело готовить будут. Обвинителей назначать.
— Жаль, — не скрыл огорчения Кольцов. — Хотелось с ними пообщаться. К тому же я замыслил поездку на низа, к Каспию на промыслы, а после возвращения собираюсь вновь встретиться с теми же арестантами. Свидания те попросили с жёнами. Двое. Я пообещал. — И на недоумённый взгляд Васёнкина пояснил: — Оба вину признали. Свидания короткие, с делом не связаны. По правде сказать, захотелось мне несколько фотографий сделать ваших помпадуров со своими помпадуршами[49].
— Никаких им свиданий! — гневом вспыхнул Васёнкин и даже кулаком прихлопнул по столу. — Прославили нас на всю страну жульничеством. Вон, мне звонят по телефону — ругачка новая появилась — «астраханщина»! Смысл гадкий, означает: взяточники мы все и продажные люди! А злодеев бессовестных на обложку центрального журнала или в «Правду» красоваться разместят. Разве это справедливо? Судить их надо, самой жестокой казнью карать!
— Нет, — попытался остудить его Кольцов. — На обложке их фотографий не будет. В тексте, может быть, если содержание позволит… фельетон ещё не готов, есть лишь наброски. Да и приговора следует дождаться.
— И чего же они вам наговорили, раз загорелось к промыслам на низа, да обязательно к настоящим ловцам? — не унимался председатель.
— Мнение их интересно по одному вопросу. В беседе с арестованными этот вопрос был задет, — задумчиво ответил Кольцов, видно было, что он уже определился и сбить его не удастся. — Для полного овладения материалом нужна такая необходимость.