— К родителям Глазкина, жениха своего, так, во всяком случае, она мне объяснила. И потом, Василий Евлампиевич, подумайте, дорогой, неужели умная дама откроет свои тайны?
— Но она не жила у его родителей?
— Нет конечно. Она навещала их, интересовалась Павлом.
— Вы уверены?
— Вы самому себе-то когда-нибудь верите, Василий Евлампиевич? — горько хмыкнул Странников.
— А Глазкин, значит, так и не приехал… Странно всё это.
— Мейнц информировал меня, что руководство следственных органов дало телеграмму в Москву о его вызове.
— Так-так… И родителям сообщили?
— Надеюсь. У вас кончились вопросы? Я устал.
— Пока всё, — в задумчивости произнёс Турин, — но есть пожелание, Василий Петрович.
— Какое?
— Как я понял, вами следственные органы совершенно не интересовались?
— Нет, но…
— И о ваших связях с покойной здесь никому не известно?
— Актриса… хозяйка знает, но ей не известны ни фамилия, ни моя должность… — Странников с надеждой ловил каждое слово начальника губрозыска, казалось, теперь он понимал, куда тот клонит.
— Я посоветовал бы вам, Василий Петрович, при такой ситуации срочно выехать в Астрахань. Если можно, сегодня же. Показания с вас я снял. Этого достаточно.
— Вечером будет поезд, — вскочил тот с кресла. — Я обязательно уеду. Эта обстановка меня убивает. Если бы не Тамара, не знаю, как обошёлся бы я без доктора.
— Вот и прекрасненько. Все криминальные тонкости, если не возражаете, я возьму на себя. В местном розыске у меня есть знакомые ребятки, а старый друг лучше новых двух.
— Вот за это спасибо, Василий Евлампиевич, я на вас так надеюсь! — пожал руку Турину Странников. — С нетерпением буду ждать вестей.
— Служу трудовому народу! — без улыбки ответил тот.
— Придумать что-нибудь для Мейнца? — заглянул ему в глаза секретарь. — Болезнь жены, срочный вызов или?..
— Ничего не надо, — успокоил его Турин. — Я сам всё ему объясню. А вечером встретимся на перроне. Пусть только вас никто не провожает.
— А кому? Тамарка если привяжется…
— И её не надо.
Не беспокоя высокое начальство, Турин позвонил в местный розыск давнему знакомому Андрею Шорохову и, поведав насчёт собственного интереса, попросил помощи.
— И за этим ты прикатил? — поначалу порадовавшись приезду приятеля, удивился тот. — У нас сейчас такая горячка, что и захоти я, ни одного агента в отделе не найти. С машиной выручу, если тебе куда прокатиться, а с людьми — извини. К тому же дамочек, накладывающих на себя руки по любви да по ревности, пруд пруди. Небось кокаинчиком забавлялась? Или чего похуже?..
— Чего похуже, — посетовал Турин.