— Ну что ж… — изменил тон Берздин. — Вам, конечно, известно, что за работой по ликвидации стихии следит лично товарищ Сталин?
— Так точно! Говорят, в Кремле он сам, так сказать, товарища Странникова благословил.
— Знаете, следовательно…
— Так точно!
— Делайте выводы.
— Есть!
— Вот что… Материал проверки на зама привезли с собой?
— Так точно.
— Давайте сюда.
— Сбегать зарегистрировать?
— Сам зарегистрирую, — попытав губпрокурора взглядом, Берздин, постучал ладошкой по столу. — Ты что ж? Мне не доверяешь?
— Как можно…
— Ступай, — не подав руки, крайпрокурор принял пакет. Опустил голову. Но не успел Арёл открыть дверь, его настиг тот же голос:
— После паводка жди моих с проверкой. Да готовься — вывернут наизнанку! И если что накопают!..
Из тьмы и безмолвия до Турина пробивались звуки, напоминающие людские голоса. Приблизились. Преобразились в различимый шёпот:
— Так глаза и не открывает, Маргарита Львовна? — допытывался один, погрубей.
— Спит? — надеялся юношеский, знакомый.
— Уверяю вас, Пётр Петрович, рано вы пришли. Мы бы дали знать, если бы что-то изменилось. — Этот Турин слышал уже не раз, привыкнуть успел — доктора бас.
— Как рано? После операции сколько прошло! — будоражил юный, шофёра Витька, конечно.
— Третьи сутки так. Может и дольше продлиться это состояние. Кома.
— Что-что?
— Раз не знаете, лучше не объяснять.
— Доктор?..
— Долго. И вам ни к чему. Он вполне может нас слышать. Но двигаться, реагировать или отвечать не способен. Тяжёлое нарушение кровообращения.
— Чем же помочь?
— Пули вот — дарю. Пара штук.
— У, сволочи!
— А жизнь пока не гарантирую… Но мы, уверяю вас, делаем всё необходимое.
Турин открыл глаза.
— Василий Евлампиевич! — едва не заорал Витёк и бросился бы ему на грудь, не схвати его в цепкие лапы Камытин.
Ближе всех оказалась женщина в шапочке, в халате. Но он узнал её сразу:
— Сима…
— Слышите?! — опять заорал шофёр. — Жив он!
— Отойдите! Пропустите меня, — оттеснил всех сердитый худенький человечек в пенсне и в белом халате, припал к его лицу нос к носу. — Видите меня?
Турин моргнул.
— И слышите?
— Плохо, — прохрипел Турин пересохшими губами.
— Это естественно, — отодвинулся от него доктор. — Столько молчать! Маргарита Львовна, — приказал он. — С ложечки его попоите. Но и с ложечки чуть-чуть! И пока больше ничего.
Он победоносно выпрямился петушком и взглянул на Камытина:
— Что я вам говорил, молодые люди?
— И я! — рвался Витёк к койке с больным.
— Без тебя известно было, — не пропускал его Камытин. — Знал бы, что такой бешеный, Ляпина взял бы. Ну-ка, где наша сумка с гостинцами?