— Звереет враг. Не знаешь, откуда ждать. И нет им помех.
— Да что вы! Поймали уже. Может, другой есть повод серчать на нас, Василий Петрович?
— Ничего, ничего. Это я так. В сердцах. — Странников дождался, пока они останутся одни, широким жестом указал на накрытый столик, который матрона придвинула к дивану напротив Турина, чем совсем лишила его возможности двигаться. Потом приставил себе стул, пододвинул чашку с чаем, но пить не стал; щёлкнув портсигаром, он достал папиросу и, закинув ногу на ногу, закурил, подмигнув Турину как ни в чём не бывало:
— А Задов обиделся на тебя. Нельзя, говорит, связываться с сыщиком-то.
— Простите, Василий Петрович.
— И Олечка ждала. Наобещал ей Гриша золотые горы. Такое про тебя рассказывал!
— Извиняюсь. Служба.
— Он слово своё сдержал. Такая красавица! Лучшая в труппе! Прима-актриса! А ты?.. Жаль, жаль.
— Исправлюсь, товарищ секретарь губкома!
— Забудь. Чего уж… Но впредь учти — первый раз Задов тебя простил, а второй раз и мне у него билетика для тебя не выпросить.
Шутил ли секретарь, обижался ли всерьёз, Турин так и не разобрался, но былой теплоты, как раньше при вручении награды или автомобиля, он не чувствовал, это тревожило и не давало покоя.
— А ты чай-то пей. Курить не предлагаю.
— Что-нибудь случилось, Василий Петрович? — Турин коснулся чашки, подул на чай. — Конференция придавила? Беспокоят?
— Беспокоят? — прищурился тот. — Есть тревога да другого рода.
Турин дёрнулся, ожёгшись, но Странников заметил:
— Не только у вас ловят, сажают, судят…
— Да что же случилось, Василий Петрович? Я своих ребят подыму на ноги. Вы только скажите.
— Значит, арестовал ты того? — оборвал секретарь губкома, придвинув лицо вплотную.
— Кого?
— Того… агента своего.
— Ковригина?
— Ну тебе лучше знать.
— Арестовал, Василий Петрович, но я за него головой ручаюсь! — попытался подняться с дивана Турин.
— Сиди. И никогда ни за кого не ручайся. Тоже мне, начальник губрозыска! — Странников похлопал его по колену. — Понял, надеюсь, загадку этого дивана?.. Мягко сидеть, но трудно подняться, впрочем, может, это и не единственное его достоинство. Или недостаток?.. Что-то я запутался. А ты-то чего молчишь? Не пугайся. Я же без претензий. Про вчерашний вечер расскажи.
— Василий Петрович, там такое могло случиться… — побледнел Турин.
— А милиция что же? — хмыкнул Странников. — Руки опустили?
— Бандиты Иорина убить могли! А вы с ним рядышком были!
— Ты мне без намеков… без намеков… Мне ясность нужна!
И Турин подробно и, тщательно подбирая слова, рассказал всё.
— В какой больнице Иорин? — поспешил спросить секретарь.