– Ресовский, – признал граф. – Наша воровка отправилась к нему на следующий же день после изгнания из дворца, а сегодня вновь торчит в его доме с самого полудня.
Агата Андреевна довольно улыбнулась: ещё бы, ведь в точку попала! Поинтересовалась:
– Вы установили за Сикорской постоянную слежку?
– Да, пристав нашёл молодого и толкового помощника городового, переодел парня извозчиком и определил на постой в один из соседних домов.
– В переулок?
– Туда… – усмехнулся оттаявший Кочубей и спросил: – Разбирая вашу теорию, может, вы мне объясните, зачем женщине привораживать приверженца содома? Какой для Сикорской может быть от этого толк?
Орлова лишь развела руками:
– Я и сама в недоумении. Возможно, что сначала камер-фрейлина не знала о пристрастиях князя, а потом менять хоть что-то стало уже поздно. Может, государь и не далёк от истины? Нужно пустить это дело на самотёк, а сделанные Сикорской подлости и так отольются этой дряни горькими слезами. Ресовский – человек жёсткий, если не сказать более. Так что заплатит она и за Струдзу, и за Туркестанову, и за Черкасскую.
– О чём вы?
– Она же специально подкинула на место преступления вещи императрицы и добавила к ним кольцо Роксаны. Пыталась навести подозрения в воровстве на Струдзу. Сикорская знала о предстоящем замужестве Роксаны (а это просто блестящая партия) и страшно ей завидовала. Но скандала не случилось, и камер-фрейлина решила, что полиция не связала найденные вещи с царским двором, и тогда Сикорская совершила главную ошибку: принесла в дом портрет императора.
Кочубей кивнул и, подтверждая мысль Орловой, добавил:
– Мы точно знаем, когда заколотили двери. Так что принести миниатюру в дом мог лишь человек, знающий о существовании тайного хода и при этом вхожий во дворец.
– Вот именно! Сикорская не раздумывая принесла в жертву княжну Варвару, поскольку и ей тоже завидовала. Ведь Туркестанова немолода, но весёлый характер и редкостное обаяние обеспечили ей и привязанность августейшей особы, и страстную любовь молодого красавца.
– Вы хотите сказать, что Сикорской было всё равно, кто из этих двух фрейлин пойдёт «под нож»?
– Она, конечно же, хотела расстроить счастье обеих, но кроме прочего ей понадобился «козёл отпущения» в истории с воровством. Сикорская понимала, что когда-нибудь пропавших вещей хватятся, и постаралась заранее отвести от себя подозрения.
Кочубей задумался. На переносице его проступила глубокая морщина, а взгляд стал отчуждённым. Он как будто что-то мысленно взвешивал. Орлова с интересом за ним наблюдала. Наконец граф окинул её испытующим взглядом и спросил: