Ресовский кивнул. В том, что Тимоха сделает всё «как надо», князь не сомневался, он размышлял о другом. Нужно бы самому уехать из города. На всякий случай, чтобы уж точно не иметь к скверному делу никакого отношения. Может, в Царское Село отправиться? Или в Павловск?
Глава двадцать девятая
Новые обстоятельства
Бабье лето расписало Павловский парк самыми яркими цветами: алым, золотом и охрой. Орлова обожала эти тёплые и яркие сентябрьские дни. В конце концов, в один из таких чарующих дней она и сама когда-то родилась. До дня её рождения оставалось всего ничего, но на сей раз гостей ждать не приходилось: в этом году все родственницы (две кузины и двоюродная племянница) уехали за границу.
«Ну и ладно, я уже привыкла», – успокоила себя Агата Андреевна, но грусть всё равно никуда не делась.
Сколько себя ни уговаривай, но одной-то плохо. Опасная штука – одиночество, можно и себя потерять – заблудиться в ледяном сером тумане. Впрочем, кое-кто этого явно не боялся. Вон, пожалуйста, как проводит время императрица-мать: села на скамью, глаза прикрыла – то ли дремлет, то ли думает. Зачем Мария Фёдоровна отправила фрейлин на прогулку, а сама осталась в розарии? Одиночества не хватает?
Агата Андреевна свернула на идущую вдоль реки дорожку, но тут её догнал лакей:
– Сударыня, вам письмо.
Кузины написали? Впрочем, уже пора… Орлова взяла конверт. Она сразу же поняла, что ошиблась – её имя было написано рукой Кочубея. Фрейлина сломала печать и развернула лист. Граф писал:
«Дорогая Агата Андреевна! Надеюсь, что вы ещё не забыли о деле бывшей камер-фрейлины Сикорской. Я не писал вам о нём, поскольку ничего интересного в жизни нашей подопечной не происходило. Я уже сообщал, что её обвенчали с управляющим князя Ресовского. Бедняга-управляющий сильно болел и сразу же после венчания умер. Вы тогда высказали мысль, что Ресовский захотел прикрыть собственный грех. Теперь можно сказать, что вы, как всегда, оказались правы: Сикорская – на сносях.
Но пишу я вам не поэтому. Дело в том, что наша подопечная тайно встречалась с метрессой военного министра – крестьянкой Минкиной. И на следующий же день после этого свидания Сикорская за сорок с чем-то тысяч приобрела на торгах имение.
Приставленный следить за известным вам домом человек обнаружил за выдвижной доской в шкафу свежую купчую. Кстати, в том же тайнике Сикорская прячет и серебро. Ножи, вилки и прочая столовая утварь всё прибавляются. Я и прежде думал, что Сикорская сбежит, как только поднакопит добра, а как узнал о купчей, уверился в этом окончательно. Думаю, это случится в самое ближайшие время. Сикорской нужно успеть до родов.