Взвесив золото на ладони, Сикорская объявила:
– Хорошо, вы прощены!
Она вся сияла довольством, и это выражение неприкрытого торжества, написанное на её лице, было таким отвратительным, что Курский наконец-то протрезвел.
«Господи, – взмолился он, – вразуми!»
Он вдруг на мгновение почувствовал свободу и, пробормотав, что считает недоразумение исчерпанным, вышел из комнаты. Не оглядываясь, Сергей побежал к лестнице, потому не заметил ни слегка приоткрытой соседней двери, ни пристального взгляда голубых глаз. Немного поплутав в служебных коридорах, князь нашёл спуск в полуподвал, а потом и выход на улицу. Выскочив на набережную Невы, Сергей пошёл в сторону дома Черкасских. Ледяной ветер остудил его разгорячённое лицо и протрезвил сознание. Истина стала перед Курским во всём своём отвратительном обличье. Он сходил с ума! От этого ужасного открытия некуда было деться. Чёрное отчаяние рухнуло на Сергея, закрутило, потянуло в бездну, и тогда, как звезда среди ночной мглы, всплыло в памяти лицо любимой.
«Холли, спаси меня, – попросил Курский, – выведи меня к свету».
Глава четырнадцатая
На месте преступления
8 декабря
Наконец-то Курский сделал то, что должен был сделать давным-давно. Специально подгадав, чтобы Ольги не было дома, он приехал к её брату. Сергей не знал, как сложится разговор с Черкасским, но сдаваться не собирался.
Гостя Алексей принял в кабинете.
– Слушаю вас, – сказал Черкасский, старательно изображая любезность.
Сергей чётко повторил давно отрепетированную фразу:
– Ваша светлость, позвольте мне просить руки княжны Ольги. Я давно люблю её и только по малодушию не поговорил с вами ещё два года назад. Я богат, недавно пожалован чином действительного статского советника. Если хотите, я подробно расскажу о том, чем владею. Я наследую двум родам – Курским и Тальзитам.
Почувствовав, что дальше можно и не продолжать, Сергей замолчал. Слово было за Черкасским, но тот не спешил с ответом – о чём-то размышлял, как будто гостя в его кабинете и не было. Наконец соизволил высказаться:
– Знакомство наше началось неудачно, и хочу сказать прямо, что вы поступили разумно, не сделав предложения два года назад. Я бы его не принял! Во-первых, Ольга была слишком молода и не могла мыслить здраво, а во-вторых, лично для меня это оказалось бы неприемлемым. Но теперь время прошло, всё встало на свои места, да и сестра выросла. Бабушка перед смертью взяла с меня слово, что я разрешу сёстрам выйти замуж по их желанию, поэтому слово за Холли. Но всем женихам моих сестёр я ставлю условие: наследство их родителей и бабушки остаётся в полном распоряжении княжон Черкасских, а я как брат и опекун даю за каждой из них приданое в сто тысяч золотом. Если вы согласны, то дальше дело за сестрой.