Натали уже отпросилась у императрицы и уехала, а Ольга всё ещё дежурила в приёмной, ожидая, вдруг Елизавете Алексеевне что-то понадобится. Остальные фрейлины разошлись по своим комнатам, было тихо и ничто не мешало думать. Раз за разом возвращалась княжна к разговору с Татариновой.
Провидица сказала, что Ольге надо научиться слышать свой внутренний голос. Но как пробудить свои способности? Княжна пристально вглядывалась в лица окружающих, всё хотела понять, что чувствует, общаясь с ними. Но ничего нового, кроме того, что Туркестанова не только умна, но и добра, а камер-фрейлина Сикорская, хоть и улыбается, но глаза у неё при этом холодные, Ольга не открыла. Все выглядело так же, как обычно, и ни малейших намёков, кто же её враг, не просматривалось. Высказанную провидицей идею, что Натали Белозёрова могла желать ей зла, княжна отмела сразу. Нет! Так не бывает – это просто невозможно!
Часы на камине пробили десять. Дежурство княжны Черкасской закончилось. Она поднялась в свою маленькую комнату на антресольном этаже, где пока ещё ни разу не ночевала. Посмотрев на развешанные в шкафу платья, Ольга решила привезти ещё две-три штуки из дома. Она надела бархатную шляпку, накинула соболью ротонду и вышла в коридор, где столкнулась с камер-фрейлиной. Ольга уже хотела извиниться, но слова застряли в горле. Сикорская смотрела на неё с неприкрытой злобой. Её узкие оловянные глазки дышали враждебностью. Но с чего? Ведь Ольга никогда с этой женщиной не ссорилась. Откуда взялась эта ненависть? Впрочем, разбираться княжне не хотелось. Она сухо попрощалась и собралась пройти мимо.
– Куда это вы собрались на ночь глядя? – саркастически процедила Сикорская.
– Моё дежурство закончилось, я свободна.
– Да уж, вы всем показали, насколько «свободны»! Такое поведение можно назвать непристойным. Как вы посмели так себя вести? Назначить свидание мужчине на пороге спальни императрицы! Да это ни в какие рамки не лезет!
– А вот это уже не ваше дело! Вы не должны мне указывать! – отрезала взбешённая Ольга.
Княжна обошла стоящую на её дороге камер-фрейлину и двинулась по коридору.
– Нечего нос задирать, – услышала она жёсткий голос Сикорской. – Вас государыня держит из милости, только по доброте своего сердца. Вы же убогая! Я сама слышала, как князь Алексей, выпрашивая вам место, рассказал, как вы упали с лошади и стали бесплодной. А раз мужа у вас не будет, придётся вам всю жизнь подавать здесь тарелки и искать нюхательные соли.
Ольге показалось, что её ударили прямо в сердце. Кровь зашумела в ушах, и мерзкий голос стал эхом отдаваться в мозгу. «Государыня держит из милости, – шипели змеи в её голове. – Убогая!.. Бесплодная!.. Мужа не будет!..»