– Да не обижаюсь.
– А я, Анастасьюшка, к те с вестью. Чтой-то удумали стервятники Митька с Ванькой. Не к добру в Можайске собрались.
Княгиня брови подняла:
– Аль они на добро годны? От них коварства того и жди.
– Да упреждал я о том Василия.
Улыбка мелькнула на губах Анастасии.
– Мне то ведомо. Только не уразумею я, князя ли московского ты пожалел али тя взлет Твери греет?
Крутнул Борис головой:
– Не понять мне тебя, княгинюшка, чего больше у тя, ума или хитрости.
– А хитрость, князь Борис, без ума не бывает.
– И то так. Что возразить. Назавтра Думу созову, к тому времени что нового прослышим.
– Княгиня согласно кивнула: Ты верно заметил, только на добрую весть не слишком надеюсь.
Борис встал, намерился покинуть княгиню. Она, однако, взяла его за рукав теплой рубахи.
– Погоди, князь, может, Дума нарядит кого из бояр, чтоб к разуму княжат привели?
– Я с тобой согласен, княгиня, но княжата те не недотымки, а звери матерые. Однако пойду я.
* * *
Взбудоражило Тверь. От самого западного рубежа донесла сторожа, Литва к походу исполчается. Ратники коней седлают, оружием бряцают.
Борис, едва на Думе успели приговор вынести по Шемяке и можайцу, новое тревожное известие получил. Сказал боярам:
– Быть всем вам приоружно и с дружинами своими, детьми боярскими и дворовыми наготове литву отразить.
В три дня сошлись полки под Тверью. Выступили под музыку, бой барабанов и литавр, гремело все и блистало. Пошли дружинники князя Бориса к рубежу литовскому.
Из распахнутых настежь всех трех ворот потянулись ополченцы: мастеровой люд с дубинами и мечами дедовскими, с топорами и вилами двузубцами. Шли, подминая мерзлую землю лаптями и постолами, сапогами и опорками.
Князь, в шишаке боевом, броне, поверх плащ алый, в сопровождении воеводы Холмского на рысях взъехали на возвышенность, смотрели, как уходят полки.
Двадцать тысяч воинов ведет Борис Александрович на защиту западного рубежа.
Идут толпами оружные мужики, иные на телегах едут. Объезжая горланивших ополченцев, тверской князь говорил Холмскому:
– По пути кашинцев князь Андрей приведет. Тысячи полторы их будет. Ты, воевода, кашинцев выставишь правым крылом, они конным литвинам противостоять будут.
Рысью обошли ратников воеводы Дорогобужского. Тверской князь удивился: сам Дорогобужский и сыновья на конях добрых и при броне, а вот дружина удивление вызывала: кони тощие, некормленые, сбруи – рвань, а кое-кто из отроков и охлюпком едет, ноги чуть ли не по земле волочатся. А ополченцев боярин Дорогобужский выставил старцев бородатых и отроков малолетних.