Далеко опередив гридней, едут верхоконно великий князь Василий и боярин Всеволжский. Мягко ступают по мерзлой траве конские копыта, поскрипывают колеса телег.
Остались позади игольчатые шпили мечетей, шатровая крыша православного храма и строения синагоги, остов незавершенного каменного дворца, что на берегу Ахтубы, а вскоре и весь Сарай-город скрылся.
Боярин Всеволжский ворчал:
– Во второй раз бываю здесь и уезжаю с облегчением, Бога молю, что живу остался. Непредсказуемый народец эти ордынцы. Ему поминки даешь связку шкурок беличьих, а он норовит руку по локоть оттяпать.
Доволен Василий, хан пресек коварство Юрия. Пусть довольствуется Звенигородом и Галичем.
– В самые холода по степи ехать, – заметил Всеволжский. – Вон как на мороз поворотило, а дров с нами совсем малость. До первого лесочка дней десять пути.
– Нам бы на рязанщину выбраться.
– В Москве нас великая княгиня Софья Витовтовна заждалась. Мы ей обещанное везем, твое великое княжение… Князь Юрий, видел, как озлился? Он на хана уповал…
Неожиданно боярин об Аленушке, дочери, речь повел:
– Когда жениться надумаешь, великий князь, обещанное вспомни.
Промолчал Василий. Всеволжский поглядел на него недоуменно. Аль не слышал? Кажется, не понял Василий, о чем он сказал. Не стал повторять, тем паче князь пустил коня в рысь. Боярин Иван Дмитриевич дал повод. А следом поскакали гридни, затарахтели телеги.
* * *
Заждалась сына вдовая княгиня Софья Витовтовна. О чем только не передумала, как только не молила Бога. Понедельно в Троицкой лавре поклоны била, вклад щедрый внесла.
А когда прискакал из Рязани гонец с вестью, что едет князь Василий и хан назвал его великим, не могла больше ждать и несмотря, что и ночь на дворе, велела закладывать колымагу, поехала встречать Василия.
Колымага на санном ходу в бездорожье плыла по завалам. С трудом добрались до Коломны. Здесь и дождалась Василия. На крыльцо хором вышла, когда молодой князь разминался, выбравшись из саней.
Завидев княгиню-мать, Василий заторопился, припал к ее руке. Софья Витовтовна слезу отерла, поцеловала сына и глаза на Всеволжского перевела:
– Спасибо, боярин, чести не уронил. Сумел алчность Юрия унять. Он-то сам как?
– Поруган князь, – прогудел Всеволжский. – В Звенигород убрался либо в Галич, нам то неведомо.
Нахмурилась старая княгиня, заметила с укоризной:
– Постыдился бы князь Юрий, на племянника руку поднял. Вишь, чего взалкал, Василия власти великокняжеской лишить. Стыдоба, до чего алчность Рюриковичей довела.
И запахнув шубу, с помощью гридня полезла в колымагу. Откинув шторку, выглянула: