– Чего топчетесь, в Москву поторапливайтесь.
Василий, так и не отогревшись у коломенского посадника, уселся с Всеволжским в сани, покатили вслед за колымагой Софьи Витовтовны.
* * *
В Успенском храме митрополит Фотий отслужил краткий молебен. Благодарили Бога, что князь из Орды во здраве воротился. А еще не оставил в своей милости и великой властью благословил.
После молебна уединились в дворцовой трапезной. Великий князь с матерью Софьей да митрополит Фотий.
День был постный, и девки поставили на стол огурчики соленые, да капусту квашеную, грибочки маринованные и клюкву моченую, белорыбицу отварную, да брюшко осетровое, икру всякую, черную и красную, щучью и сазанью. В кувшинах поливанных>25 квас хлебный, острый и сладкий.
Вдовствующая княгиня Фотия потчевала, огурчики подсовывала, блюдо с брюшками осетровыми подвинула.
– Владыка, молитвами твоими спасались.
Фотий взял трясущейся рукой огурец, отгрыз.
– Мать, Софья Витовтовна, Господь услышал молитвы наши, унял алчность Юрия. Аль не молил его, гордыню свою уйми, обуздай неясыть свою. Сказывал, всяк молит Всевышнего, алчущий просит Господа приумножить его состояние, но в час смертный, покидая юдоль, ни князь, ни боярин ничего не уносит с собой. Всем покоиться, и богачу, и бедняку, рядом во чреве Матери-Земли.
Но вот в разговор великий князь Василий вступил:
– Я, владыка, дядю, князя Юрия, слезно умолял полюбовно разойтись. Перед тем, как к хану идти, просил: дядя, князь Юрий, миром спор свой окончим. Так нет, еще пуще разошелся: я, сказывал, уймусь, когда власть великокняжескую обрету.
Фотий из-под седых бровей на Василия смотрел. Заметил укоризненно:
– Гордыня обуяла князя Юрия. Забыл, что Господь карает и тех, кто даже в помыслах своих возносится.
Тут Софья Витовтовна вмешалась:
– Владыка, дни и ночи вымаливала я у Господа жену добрую для сына.
– Мудры молитвы твои, великая княгиня-мать. И каковы помыслы твои?
Тут Василий хотел вставить, что есть у него обещание взять в жены дочь боярина Всеволжского, но Софья Витовтовна опередила:
– Ни к чему нам, владыка, метаться, коли есть такая девица, внучка князя Владимира Андреевича Храброго, княжна Марья Ярославна. Вот и назовем мы ее великой княгиней московской. И лепна, и умом Бог не обошел серпухово-боровскую княжну, да и корня они одного с сыном моим, великим князем, от Калиты ведут.
Перекрестился Фотий.
– Выбор твой, дочь моя, одобряю. Дед Марьи на поле Куликовом с Дмитрием Донским плечо к плечу стояли, Русь от неверных берегли. И Богу угодно, чтоб внуки их род продолжали.
Встал Фотий, перекрестился: