– А ведь доболтаешься.
– Не. Я же вижу, не возьмете. Ни силой, ни за империалы. Первое – позор, второе – жалко. Вот молодшему бы предложил для женки, – торопливо сказал на положенную на рукоять меча руку, – а вам оно надо?
– Чего надо?
– Во, – извлекая откуда-то узорчатую пластину, разукрашенную и с каменьями на ручке, и, переворачивая лицевой стороной к барону, произнес гордо: – Ни у кого такова нет! – И с удовлетворением смотрел на ошеломленно изучающего свое лицо в самом прозрачном из виденных им до сих пор зеркал барона.
– Сколько? – спроси тот.
– Три сотни двойных империалов, – не коверкая речи, важно произнес.
– Ты сумасшедший? – после паузы потребовал барон.
– Я купец и цену товару знаю.
– Господин, – очень вежливо позвал посторонний голос.
– А? – обернулся Эрдем.
– Госпожа фем Кнаут просит посетить ее, – сказал рыжий парень.
Барон молча кивнул. Человек Жаклин давал ему возможность уйти с гордо поднятой головой, не теряя лица. Можно только мысленно сказать «спасибо» и запомнить услугу. Таких денег у него не имелось. Не то чтобы в принципе неподъемно, однако излишество несусветное. Или можно поторговаться и сбить серьезно цену? Вряд ли свыше трети. На кого в конце концов рассчитывает этот странный купец?
– Благодарю за приглашение, – ответил он с не меньшей вежливостью. – Прекрасных дам заставлять ждать нельзя.
– Встречаясь с лордом или женщиной, частенько решаешь дальнейшую судьбу, – со смешком ответил рыжий. – Понравишься или нет – одинаково неизвестно. Обе категории опасны, а особенно женщины-властительницы.
С первого взгляда они вовсе не смотрелись страшными. Но это для глупых молодых людей. Если не побоишься прямого взгляда, то все четыре женщины имеют во взоре тот самый жуткий холод, остающийся в душах убивавших и приказывающих это сделать. Одно не лучше другого. Иногда хуже. Убить своей рукой можно нескольких, изредка десятки людей. Отдав приказ, покончишь с сотнями и тысячами. Это неминуемо накладывает отпечаток на тело и душу. Тяжело решать, кому жить и кому умирать, а женщинам вдвойне. Их дело – рожать, растить детей и беречь очаг. На то и существуют мужчины, чтобы уничтожать врагов.
– Расскажи нам о Блоре, – тоном приказа сказала младшая, едва дождавшись окончания обычных «Позволь представить тебе…».
Ну для здешних мест ничего удивительного. Ревнители хорошего тона обычно стары, глупы и противны, чего нельзя сказать о леди. Фем Грай тоже не очень утруждал себя всевозможными ритуалами и долгими разговорами о здоровье, скоте и урожае, переходя сразу к делу. Видимо, в Кнауте и набрался плохих манер.