Оставшиеся в живых по-прежнему преследовали меня, но у меня была внушительная фора для лидерства. Я решил пока не беспокоиться о посадке второго десанта на борт. И так славно. Я снова направлялся к горам. Солнце, которое я наколдовал, начало припекать. Я истекал потом и кровью. Меня беспокоили раны. Мне хотелось пить. Скоро, скоро, решил я, время идти дождю. Сначала позаботимся об этом, о прочем — потом.
Итак, я начал подготовительные мероприятия по администрированию задуманного мероприятия: облака собирающиеся, громоздящиеся, темнеющие…
Я дрейфовал куда-то по грани грозы, и мной владела невнятная греза о ком-то, пытающемся вновь дотянуться до меня, но не дотягивающемся. Сладостная тьма.
Я очнулся к дождю, внезапно и тяжело. Я не мог сказать, была ли тьма небесная от грозы, от вечернего сумрака или от того и другого. Но похолодало, и я расстелил плащ и просто разлегся на нем, распахнув рот. Периодически я выжимал влагу из плаща. Жажда со временем утолилась, и я снова начал чувствовать себя чистым. Скала стала настолько гладко парадной, что я боялся ступить по ней. Горы были куда ближе, вершины их были разрисованы частыми молниями. В противном направлении было слишком темно, чтобы я мог сказать, при мне ли мои преследователи. В добрый путь им вершить свой марш, поспевая за мной, но и тупая самонадеянность — вряд ли лучшая политика, когда путешествуешь по странным теням. Я чуть-чуть разозлился на себя за то, что уснул, но, раз уж никакого вреда не случилось, я запахнул на себе промокший насквозь плащ и решил сегодня себя простить. Я похлопал по карманам в поисках сигарет и обнаружил, что почти половина их осталась в живых. После восьмой попытки я сплутовал с тенями достаточно удачно, чтобы добыть огня. Затем я просто сидел, покуривая и раскисая под дождем. Это было славное ощущение, и я не дергался менять что-нибудь еще, кроме времени.
Когда гроза наконец выдохлась и небо просветлело, была ночь, полная странных созвездий. Прекрасная, какими могут в пути быть ночи в пустыне. Много позже я выявил легкий подъем, и моя скала начала постепенно замедлять ход. Что-то происходило вне каких бы то ни было физических законов, контролирующих ситуацию. Я имею в виду, что сам склон не был столь заметен, чтобы его воздействие на скорость стало так радикально. Я не хотел толкать Тень в направлении, которое, вероятно, увело бы меня с пути. Я хотел вернуться на более знакомую землю, и по возможности быстрее — отыскав путь к краям, где, я как печенкой чуял, у физических условий был максимальный шанс сохраниться старыми и добрыми.