Хрустальный ключ, или Жили-были мы (Адабашьян, Чернакова) - страница 73
Торопясь, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, Тёма бежал по проходу туда, где уже виднелся свет.
…Огромное сухое дерево, наклонившись, упало на дом, проломив крышу. Развалилась печная труба, вылетевшие из неё искры рассыпались по тёсовой кровле. Она загорелась…
…Митя в кандалах брёл в колонне арестантов по унылой осенней дороге…
…Вздрогнув, пошатнулась Пизанская башня. В панике с площади побежали певцы, музыканты, живописцы, торговцы…
Издалека уже был слышен бой часов в доме – сначала мелодия, потом удары…
…С куполов храма, построенного дедом Петром, посыпались листочки позолоты…
Тёма выскочил из сундука.
– Йес! – вскочила с кресла, вскинув кулак, бабушка на портрете. Во дворе радостно заорал павлин.
Торопясь, задыхаясь, Тёма принялся складывать в сундук вещи: теперь знакомые ему деревянную куклу-ангела, прокламацию со словом «Долой», старую растрёпанную книжку со звездочётом на обложке, петровского времени потёртый мундир, коробочку из-под изумруда, кисточку для золочения… Туда же положил часы. Запер сундук.
…Выровнялся Александрийский столп.
… На берегу Балтийского моря Митя и молодой дед Данила, оба в офицерских мундирах, показывали Петру Первому леса строящейся верфи…
…Замерла наклонённая Пизанская башня…
…Вернулись на место золотые листочки на куполе…
…Погасли угольки на кровле избы, рассыпалось на дрова и сложилось в поленницу дерево, выпрямилась крыша…
…Грузовик успел остановиться, не коснувшись машины с Тёмиными родителями и сестрой…
Каминные часы в гостиной пробили последний раз.
В папином кабинете Тёма осторожно положил ключ в ящик и закрыл стеклянную дверцу. И первый раз внимательно разглядел картины, висевшие над папиным столом, – гравюру воздвижения Александрийского столпа, рядом пейзаж, изображающий строящийся Кремль, – уже готовы были несколько островерхих башенок. Ещё выше висела старинная карта России – «Большой чертёж» деда Данилы. А на полке стояла модель Пизанской башни…
Глава тридцать шестая
Стемнело. В доме горело окошко. Там, в своей комнате, Тёма делал уроки. Комната была прибрана, исчезли прежде разбросанные повсюду носки и журналы. Тёма что-то аккуратно чертил в тетрадке. В коридоре бабушка на портрете вязала.
Тёма только что закончил рассказывать о своих приключениях, и оба молчали.
– Удивительно, – вздохнула бабушка. – Я теперь смутно вспоминаю, что был у меня брат Стёпка, который пропал, когда я была ещё совсем маленькая. В семье считалось, что утонул. Но в городе шептались, что убежал из дому от гнева отцовского. Да-да, что-то такое вспоминаю, и кукольный театр…