А в концентрационных лагерях все эти представители национальных меньшинств служили охранниками, надзирателями. Даже в самой Германии были большие лагеря, где из немцев состояла только администрация, а все остальные – из полицаев, разных предателей и националистов. И такие издевательства творили, что сами фашисты от зависти спать спокойно не могли. Нам же этих подонков выдавали за немецких эсесовцев. В моё время, Лёль, появилась масса продажных «пейсателей» и «историков», которые с пеной у рта доказывают, что, дескать, таким образом эти уроды мстили советской власти. Нет! Если человек изначально гнилой, то он себе начнёт придумывать сотни отговорок и оправданий для своих действий. Лёль, мне тяжело об этом говорить. Но если я попал сюда, то должен сделать всё, чтобы хоть немного уменьшить число наших потерь. Пусть жертв станет на сто тысяч меньше. На десять, на тысячу. Даже сто, десять человек…
«Мы должны это сделать. Ты и я… – тихо поправила меня Лёля. – Иначе зачем жить? А у вас в будущем очень страшный мир. Такое ощущение из твоих рассказов у меня сложилось, что никаких светлых идеалов в твоём мире не осталось. Только личная выгода, удовольствия любой ценой, погоня за успехом. Деньги стали мерой всех отношений. Я не хочу жить в таком мире.»
Мы с Лёлькой составили план дальнейших действий. Обсуждали каждый пункт. Если так можно выразиться, спорили до хрипоты. Со стороны, наверное, это выглядело забавно. Лежит в палате деваха с огроменным фингалом, энергично жестикулирует, корчит рожи. Это так отражался наш неслышный и невидимый для посторонних напряжённый внутренний диалог. Я рассказал Лёльке обо всём, чему меня научили в разведке. Как выяснилось, знал я немало. Экс-хозяйка тела оказалась особой дотошной, въедливой и весьма сообразительной. Она просто изводила меня вопросами и уточнениями. Особенно меня доставало это перед сном. Только начнёшь засыпать, а эта непоседа опять лезет со своими вопросами.
«Лёлик, спишь?»
– А-а! Что!? Где!? Господи, уснёшь с тобой! Ни днём, ни ночью от тебя покоя нет! Ну что вы, женщины за народ такой? Всё мало, мало вам. Не могу уже – всё! Сил больше не осталось. Всю душу из меня вынула.
«Да, я про другое, только один вопросик уточню и – всё. Ещё раз пробежимся по тактике действий малых диверсионных групп в глубоком тылу противника. Согласно наставлениям…»
Как правило, за одним вопросиком, следовал другой. Потом ещё, и ещё… А главное, от Лёльки невозможно было спрятаться. Сидит по соседству где-то в организме и методично плешь проедает. И ведь не убежишь от неё никуда! Ни на рыбалке с друзьями не скроешься, ни в гаштетной не посидишь. Теперь я точно знал, что значит настоящий кошмар. Летящий ужас на крыльях ночи. И понял, каково местным преподам и инструкторам от её характера. Все голливудские фильмы ужасов ничто по сравнению с ним. На мои возражения и вопли Лёлька никакого внимания не обращала.