Потом лес поредел и вовсе закончился. Только отдельные невысокие и раскоряченные от напора ветров сосны выбежали из его строя на цветущий альпийский луг. Тропа здесь шла по полого поднимавшемуся дну долины. Каньон остался внизу, и пенящийся в русле из каменных глыб поток с ровным гулом нёсся в трёхчетырёх десятках метров слева от нас. Пейзаж был великолепен и, я бы сказал, несколько гламурен, – подобно рекламной картинке швейцарского сыра на развороте глянцевого журнала.
Тут мы остановились перекусить и отдохнуть, а затем начали новый крутой подъём по ответвлению тропы, поворачивая вправо за очередной отрог, чтобы попасть в висячую долину ещё одного притока реки. Минут через десять после начала движения откуда-то с хребта на нас свалилось шальное облако, и с полчаса пришлось идти в густом тумане. Андрей легко отыскивал путь в зарослях цветущих рододендронов, так что никаких неожиданных происшествий с нами не случилось, за исключением того, что навстречу из плотного «молока» вдруг вынырнули две мужские фигуры в яркой спортивной одежде с небольшими рюкзаками и ледорубами в руках. Они на ходу поприветствовали нас на английском, мы ответили им тем же. Кажется, это были американцы. Вот и всё.
Когда облако наконец ушло, оказалось, что мы успели подняться в висячую долину и даже повернуть по ней налево. Дальше был совершенно прямой участок пути, перегороженный тремя или четырьмя невысокими валами каменных осыпей, за которыми лежали обширные пятна недотаявших снежников.
Дальний из них подходил под мощный бастион стёсанных ледником скал или, по словам Андрея, – «бараньих лбов». На скалы сверху наползал грязноватый, с тусклым голубым отливом в многочисленных трещинах язык ледника, а ещё выше синеву неба чуть не наполовину перегораживал скучно-белый склон огромной горы.
* * *
Мы установили свою палатку на небольшой, безупречно горизонтальной площадке, усыпанной мельчайшими камешками, почти песком. Она углублялась, как бы карманом, в древний, намертво слежавшийся завал из огромных глыб, которые давали отличную защиту от ветра как со стороны ледника, так и из долины. Сквозь плотную, как бы утрамбованную, поверхность площадки пробивались зеленовато-серые пучки какой-то эфемерной растительности, а по краю её, у самых камней, бежал чистый ручеёк, откуда с помощью кружки можно было начерпать необходимое для готовки пищи и гигиенических нужд количество воды. Удобный заход на язык ледника находился на расстоянии какой-то сотни метров. Иными словами, местечко представляло собою практически идеальный естественный высокогорный отель. Конечно же, не мы первые оценили его удобство: в нескольких местах на площадке были сложены небольшие каменные «очаги» для расположения в них походных кухонь, а также в изобилии лежали камни самого подходящего размера для того, чтобы закреплять на них оттяжки палаток. Но в этот день мы оказались здесь единственными постояльцами.