Нет, это суета дилетантов. Я слишком хорошо знаю правила шпионажа и контрразведки, чтобы поверить, будто сейчас против меня работает иностранная секретная служба.
В кабинет является начальник службы технической безопасности и разведки Карл Кнопп.
Я жестом указываю ему на кресло. Кнопп достает из нагрудного кармана пиджака обнаруженный при обыске передатчик и кладет его на стол. Поясняет нудным скрипучим голосом:
– Работа русских. Штучная, не заводская. Очень надежный «жук». Частота – четыреста пятьдесят мегагерц. Но ему лет десять, не меньше.
– Ты хочешь сказать, это кустарная работа?
– Именно. Я изучил и микрофон, и генератор. – Кнопп достает сигареты и бесцеремонно закуривает.
Он принадлежит к тем, кто вышел в люди из самых низов, и по нему это видно. Он ходит в чудовищных затертых костюмах, плечи его пиджаков осыпаны перхотью, и носит короткие, сползающие на лодыжки носки. У него врожденный вывих бедра, и он сильно прихрамывает. Он всерьез воображает, будто то, как он работает, важнее того, как он выглядит.
Кнопп – немец, сильно предубежден против евреев, в чем признается мне с недоброй усмешкой, когда мы остаемся наедине. Я посоветовал ему отказаться от подобных высказываний. Он сказал, что откажется, но не отказался. Похоже, он ничего не может с собой поделать. Из ЦРУ, где он считался одним из ведущих технических специалистов, его оттерли именно за антисемитизм. Там, кстати, мы и познакомились. Он оказывал мне помощь при проведении весьма серьезных операций.
Кнопп лопоух, сед, пышноволос, водянистые его глаза проницательны и всеведущи. Подозреваю, он знает обо мне больше, чем я сам. И считает меня, дурак, страшным человеком, как однажды, подвыпив, поведал мне. Странно, но мы проникнуты необъяснимой взаимной симпатией и доверием.
Долгое время после увольнения из Лэнгли, он мыкался в поисках работы, но найти ее было непросто. Мешал замкнутый, сварливый и амбициозный характер. Ни у кого не хватило терпения убедиться в его поистине громадных технических знаниях и одновременно многообразных талантах мастера на все руки. Кстати, руки его грубы, напоминают клешни рака, да и в самой фигуре, – в согбенной спине и выпирающем носу – нечто ракообразное, однако, несмотря на внешнюю нескладность, он способен выполнить самую кропотливую ювелирную работу, требующую микроскопа.
Я подобрал его буквально с улицы, вконец озлобленного и отчаявшегося. Сейчас он один из моих самых доверенных людей. Он исполняет эту роль умело и со вкусом. Его не смущает, что он доживает свой век на службе у чужого богатства.