Его по-прежнему никто не любит, а он по-прежнему ни с кем не любезен, даже со мной, но мне это даже нравится. И я постоянно повышаю ему зарплату и даю дополнительный отпуск. Он целиком посвящает его изобретению каких-то механизмов и электрических устройств.
Ему единственному позволено курить в здании и в моем кабинете, я даже держу для него пепельницу. Это здорово раздражает ревнивого Ричарда. С Кноппом у них откровенный антагонизм, весьма устраивающий меня. Нельзя допустить, чтобы они спелись. Спецслужбы, собранные в единый кулак, – это мина под задницей. Что касается экономической безопасности своих предприятий, ей я занимаюсь лично. Это основополагающая часть бизнеса. Аналитику и сбор информации осуществляет отдельное ведомство, и руковожу им я, не полагаясь на нанятого исполнителя. В данном случае надо мною довлеет тот принцип, что с собственной машиной человек управляется куда бережнее и осмотрительнее, нежели с взятой напрокат.
От Кноппа лишнего слова не добьешься, и развязывать язык не в его правилах. Зато охотно и безмерно долго он рассуждает о всякой технике, аппаратуре и о законах природы, приводя при этом такое количество мудреных терминов, что с ним быстрее стараются распрощаться. Почувствовав потерю интереса к близким ему темам, он моментально разочаровывается в собеседнике, и более тот для него не существует.
У него совершенно не американское сознание: он сам ремонтирует свою машину, телевизор, красит стены в доме и даже самостоятельно стрижется. Я отношусь к его разглагольствованиям терпимо, даже позволяю порой вставить парочку вопросов на будоражащие его сознание темы, хотя в ответ на свою голову приходится выслушивать наукообразный монолог, кажущийся нескончаемым.
Показываю ему оскверненный варварским взломом сейф. Скрюченным пальцем он долго водит по следам распилов, пристально вглядываясь в них.
– Машина была мощной, не меньше двух с половиной тысяч ватт, – заключает он. – Но вскрывали грубо, торопились.
– Эта гадина уволокла записи заседаний… – восклицаю я с отчаянием.
Кнопп озабоченно присвистывает. Содержание заседаний ему незнакомо, однако аппаратуру для их записи монтировал он, и он же ее регулярно обслуживает. Я и в самом деле могу быть откровенным только с Карлом. В меру, конечно. Но, и узнай он суть некоторых событий, в том числе одиннадцатого сентября, сенсацией они для него не станут. Он горячий поклонник наших милитаристских устремлений. И, если даже просмотрит материалы, ничего страшного, это лишний раз убедит его, что Америка на верном пути. Кстати, сразу же после крушения небоскребов он высказался, подмигнув мне, что, дескать, коли тысяча-другая евреев из Торгового центра и сгинула под обломками, туда им и дорога.