– У тебя мало бензина, – сказала ему Нина еще в самом начале пути.
– До Нью-Джерси дотянем, а там он дешевле, – прозвучал ответ.
Бензин в Нью-Джерси обманул его ожидания, оказавшись, напротив, дороже, правда, в среднем на десять центов, но Тома данный факт нешуточно удручил, и, вставляя шланг обратно в колонку, он предварительно долбанул по ней заправочным пистолетом, нецензурно посетовав на жадность нефтяных спекулянтов.
Этот парень, похоже, крайне болезненно расставался с деньгами.
Накануне Барбара дала мне конверт с тысячей долларов, – как она пояснила, присланных мне моими шефами. С собой я взял пару сотен, и теперь, припомнив о них, одну сотню протянул Тому, сказав, что это, мол, мой взнос на общие расходы.
Сунув купюру в карман, он, перекатывая за щекой жвачку, удовлетворенно кивнул, и настроение его сразу же и ощутимо приподнялось.
Всю дорогу он оживленно комментировал проносящиеся мимо пейзажи, удивительным образом определяя их денежный эквивалент, касалось бы это земли, лесов, частных домишек и сооружений народно-хозяйственного назначения. Я понял, что он – прирожденный финансист.
Мы перевалили через громадный мост, словно висевший в поднебесье над широченным проливом. Вдалеке виднелись знакомые мне по фильмам из чужеземной жизни те самые нью-йоркские небоскребы. Далее последовали проклятия Тома по поводу оплаты за проезд по мосту на обратном пути, оплаты воистину грабительской! – после чего, поплутав улочками мимо каких-то заброшенных пустырей, мы подкатили к причалу. Там радостными криками нас встретила компания из двух девиц и двух парней, одетых в шорты и панамы.
После краткого представления меня публике, мы взобрались на бот, скрипевший обшивкой о резину автомобильных покрышек, прибитых к заплесневелым сваям; затарахтел двигатель, и суденышко на тихом ходу минуло заводь, запруженную своими собратьями, устремившись к свободной воде.
Солнце уже стояло высоко, синь океана густела, отдалялся берег, и лишь в далеком туманном мареве голубым айсбергом выделялся словно парящий над сушей мираж Манхэттена со стекляшками сверкающих, будто спаянных между собой, высоток.
Я был захвачен и очарован красотой развернувшихся передо мною пространств: высокого гулкого неба, отороченного золотой каймой океанского горизонта, белизны суденышек на васильковой глади воды, скалистых уступов близкого острова Стэйтен-Айленд, поросшего вековыми узловатыми деревьями с пышными кронами… А когда Нина стянула с себя майку и шорты, оставшись в одних плавках, больше похожих на нитку, и я посмотрел на ее тело, словно изваянное из золотистого мрамора, то по глазам мне словно резанула вспышка электросварки.