– Ты читаешь мои мысли, старый друг.
Я доброжелателен, спокоен, но меня гложут досада и разочарование. Я нахожусь в положении владельца оружейного арсенала, потерявшего от него ключ, и должного поразить мишень с помощью какого-нибудь корявого булыжника, но и того не сыскать.
Снова спешу на аэродром. Воспользоваться вертолетом Ричард мне запрещает: его легко могут сбить какой-нибудь террористической ракетой, а потому, учитывая гипотетические опасности, я лечу самолетом из одного аэропорта в другой, а после на бронированной машине возвращаюсь домой.
Патрик уже вовсю ковыляет по коридорам и орет, просясь наружу. Увидев меня, судорожно карабкается мне на грудь и замирает, удовлетворенно и сладко урча. Я целую жену, стыдя себя за давешнюю измену, обнимаю сына и дочь, и сердце мое переполняет нежность к ним и какое-то обреченное грустное чувство. Боже, как я люблю их! И что без них стою?
Звонит Большой Босс. Его здоровье вне опасности, он на месте, в рабочем кабинете. С извинениями сообщает, что за моим гостем завтра к вечеру заедут компетентные люди, и более тот меня не потревожит.
– Давно пора, – откликаюсь я равнодушно. И тут-то в моей голове складывается и утверждается весьма интересный план…
– Где Роланд? – спрашиваю я Барбару.
– У себя…
– Срочно ко мне!
И вот он снова передо мной. А вообще-то чего я на него взъелся? Симпатяга малый, только дичинка в глазах и упрямая настороженность. Но это сгладится, это вопрос дальнейших отношений. А им, видимо, суждено состояться. Я здороваюсь с ним за руку, усаживаю его в кресло.
– Еще раз спасибо за дочь, – говорю, исполненный неподдельной благодарности. – И, думаю, что отплачу ответной услугой. Не знаю, да и не хочу знать никаких твоих прошлых дел, но, похоже, тебя хотят убрать. Дело связано с известным одиннадцатым числом осеннего месяца… Каким образом ты к нему причастен, тебе виднее, а твоим боссам виднее, как тобой распорядиться. А вот в чем я уверен – их планы придутся тебе не по нраву.
Глаза его прищуриваются в сосредоточенном раздумье.
– И что делать? – спрашивает он довольно-таки хладнокровно.
– Ты знаешь русский язык?
– Да, я жил в России.
– В таком случае: насколько хорошо ты знаешь язык, страну, и есть ли у тебя там надежные, незасвеченные контакты?
Он неопределенно улыбается. Отвечает:
– От русского меня не отличит никто. Вопрос контактов следует тщательно обдумать.
– Тогда скажи, смог бы ты в качестве моего доверенного лица справиться с такого вот рода задачей…
Я опять, второй раз за день, повторяю историю о злосчастном сейфе.