Точнее не жалел с некоторых пор, потому как десять лет тюремного заключения позволяют произвести радикальную переоценку ценностей. Вот и пришло время вежливо попросить Муна остановиться на избранном им пути во избежание риска стать следующим человеком, умудрившимся довести другого человека до греха…
«Кого именно? Как лучше назвать или обозначить этого человека?»
Внезапно мысли, хаотично рыскавшие в моей голове, остановились. Им стало лень употреблять слишком длинные и запутанные определения. И это сильно разозлило, но потом меня осенило:
«Ну, да и впрямь выражение «мой бывший личный надзиратель, а с недавних пор мой верный спутник и помощник» воспринималось как чересчур громоздкое и только с преступным намерением в области синтаксиса его можно употреблять в каждом первом предложении. Нужно что-то новое… короткое и емкое,… например, ассистент… да… точно… то, что надо…».
Но вернемся к нашим баранам. Итак, наш отнюдь не милый обладатель черных лакированных ботинок стоял совсем рядом, и было крайне необходимо сказать ему пару ласковых словечек….
– Так ты решишь проблему или нет?
Я снова не смотрел в его сторону. Я смотрел в глаза своему ассистенту, сидящему напротив меня в удобном кожаном кресле с мягкой коричневой обивкой.
«Отвечай же, отвечай же…».
Если я давился своим злобным кислотным смехом, то мой «теперь уже ассистент» был совершенно безэмоционален. Он просто сидел на своем месте и пересекался со мной ни к чему не привязанным взглядом. И этот взгляд не содержал в себе ни тепла, ни холода. В нем не ощущалось ни добра, ни зла. Было лишь безразличие: большое и безграничное. Так что можно было ничуть не сомневаться в его безоговорочной готовности задушить еще одного назойливого персонажа.
«Отвечай же, отвечай же…».
– Да, наверное…
«Как-то неуверенно!»
Мой странный кавказский адвокат в очередной раз меня разочаровывал. Если бы я в свое время работал так же как он, то, несомненно, умер бы скоропостижной голодной смертью. Впрочем, Муна определенно грозило нечто другое…
«Нет, нет, нет…».
Булькающее внутри меня веселье скрытого садиста к этому моменту уже добралось и до уголков глаз. И если прежде оно игралось с моими губами, то на этот раз оно заставило сжаться в два симметричных мучка извилистые морщинки гусиных лапок…
Такая ухмыляющаяся гримаса вряд ли могла привлечь девчонок в мои цепкие объятия, но зато благодаря ей я чувствовал себя самым самодовольным ублюдком на свете. И в этом не было ничего плохого. Это было тем, что мне было необходимо прямо здесь и сейчас…
«Нет, нет, нет…».